Рубашка может обернуться змеей, а может — китайским драконом или каким-нибудь другим невиданным существом, ему самое место в средневековом бестиарии. Рубашки — морские колокола и рубашки — летучие голландцы, рубашки — карточные валеты и рубашки — ярмарочные аттракционы — список можно множить и множить. Однажды ему явилась рубашка, из рукава которой выглядывала белокурая головка Мэрилин Монро. Но показаться полностью Мэрилин не пожелала, отчего Алекс даже расстроился.
В его нынешнем, предшествовавшем снегу, сне не было никого из знакомых. В нем не было Мэрилин, китайских драконов и рубашек тоже.
Зато был свитер.
Алекс хорошо помнит этот свитер, толстый и грубый. И еще — солдатскую пилотку, засыпанную песком. Такого песка в окрестностях К. днем с огнем не сыщешь, это песок совсем другой страны. И даже другого континента: все песчинки мелкие, с красноватым отливом.
У снега, который он безуспешно пытается стряхнуть с лица и ладоней, такой же оттенок.
Можно было бы и удивиться этому природному явлению, если бы сразу не выяснилась его причина: рана на ладони. При ближайшем рассмотрении рана оказалась глубоким порезом. Очевидно, падая, Алекс задел рукой острую поверхность камня; камней здесь множество и не все из них — голыши.
Рана не саднила и вообще никак не давала знать о себе. Молодой человек отнес это на счет холода, притупляющего все чувства и инстинкты, кроме инстинкта самосохранения. Последний подсказывал Алексу: нужно подниматься. Идти. Двигаться — иначе снова можно впасть в спячку, и на этот раз она окажется фатальной.
Метрах в двадцати Алекс заметил сторожку (ту самую, в которой скрылись солдаты) — что ж, туда он и направится. Там можно переждать непогоду, а заодно подумать, что делать дальше. И о многих других вещах тоже. Например, почему он не помнит, как поскользнулся и упал? И как умудрился заснуть и даже увидеть сон? И те два парня в солдатской униформе — почему они не вернулись за ним?
Алекс поднялся и, прежде чем двинуться по тропе, бросил прощальный взгляд на свое временное пристанище. Это была своеобразная ниша у подножия скалы, с тропы она может быть и не видна. Следовательно, для всех, находящихся вблизи сторожки, не был виден и Алекс. Объяснение хиловато, но — за неимением других — можно остановиться и на нем.
Через минуту он уже подходил к строению.
А подойдя, удивился: сторожка выглядела совсем не так, как часом раньше. Или… Как долго он спал? Неважно. Важно лишь то, что Алекс точно помнил: она сложена из камней. Теперь же стена, обращенная к нему, оказалась обшита сайдингом, хотя общий абрис небольшого здания почти не изменился. Когда зрение изменило ему — до падения на тропе или сейчас?