В августе 1945-го советские войска серией морских и воздушных десантов захватили Курилы практически мгновенно[85]. Острова фактически перешли под власть СССР. Это решено было закрепить и юридически. Но к 1951-му году, когда в Сан-Франциско Япония подписывала мирный договор, отношения СССР и США испортились почти до уровня, означающего готовность к войне.
Фактически война уже шла. В Корее. По решению Совета Безопасности ООН[86] войска доброго десятка стран — но, конечно, в основном США — отражали удар социалистического севера по капиталистическому югу. Правда, в сухопутной части северных войск живую силу обеспечивал Китай. СССР отвечал только за техническое обеспечение армии. Да ещё за воздушное прикрытие. Но общее число воздушных боёв советских и американских лётчиков было достойно самых серьёзных кампаний недавней Второй Мировой войны.
СССР потребовал включить в договор постоянный нейтралитет Японии с запретом на пребывание на её территории каких бы то ни было иностранных вооружённых сил и техники. Возражали не только США, остро нуждавшиеся в непотопляемом авианосце у берегов Азии, но и сама Япония: ремонт пострадавшей в Корее боевой техники, лечение и отдых солдат были тогда главными статьями доходов страны, ещё не восстановившейся после американских ковровых бомбёжек. В результате СССР отказался подписывать договор, и в нём появилось положение, удивительное для любого юриста: Япония отказалась от суверенитета над Курилами — но не указала, в чью пользу.
В 1956-м Хрущёв попытался восполнить это упущение. Но Япония, уже оправившаяся от послевоенной разрухи, согласилась навсегда расстаться только с той частью Курил, которая лежала севернее Хоккайдо. После долгих обсуждений Хрущёв согласился подарить[87] Японии южную часть спорной территории — Шикотан и группу мелких скал Хабомаи. Судьбу Кунашира и Итурупа должны были решать профессиональные дипломаты.
Впрочем, до этого решения не дошло. Очередная вспышка международных трений отложила советско-японский мирный договор в долгий ящик. И обещание Хрущёва так и не вылилось в документы, обязывающие СССР к каким бы то ни было реальным шагам.
На этом контуры тупика определились окончательно. Япония соглашается начать переговоры о мирном договоре только после получения Шикотана и Хабомаи, а заодно сообщает, что подпишет лишь договор, в котором Кунашир и Итуруп также будут признаны её землями. Россия же (и даже СССР, в целом более сговорчивый) полагает судьбу всех этих островов предметом переговоров и даёт понять, что признает справедливыми лишь переговоры, юридически закрепляющие нынешнюю принадлежность Южных Курил.