Правда, договор был оформлен не как аннексия и даже не как покупка, а всего лишь как аренда. Правда, долгосрочная — на 99 лет.
В европейской юридической традиции этот срок рассматривался как синоним вечности. Случаев истребования территорий, арендованных на такой срок, практически не наблюдалось. Обычно за век успевали по нескольку раз смениться не только правопреемники обеих сторон договора, но и все сопутствующие законные обстоятельства.
На Востоке, привыкшем к многовековой медлительности развития общества, 99-летний срок никого не удивил. Китайцы спокойно пустили варваров на свои земли — и спокойно ждали их ухода.
Трудно сказать, чем кончился бы договор, если бы соотношение сил осталось прежним. Но к 1997-му экономические возможности обеих сторон были вполне сопоставимы. А военные решения и вовсе вышли из моды. Так что британская колония Гонконг стала китайским районом Сянган[94] без эксцессов.
В отличие от Гонконга, Аляска была продана и куплена окончательно.
В 1966-м, когда с момента продажи прошли сакраментальные 99 лет, в СССР ходило множество слухов о спорах на высшем уровне вокруг возвращения Аляски. Говорили, например, что США требуют предварительного возврата всех долгов по ленд-лизу. И соответственно удивлялись, почему правительство не заплатит эти несколько сот миллионов, чтобы взамен получить не только доступ к местным полезным ископаемым[95], но и стратегический плацдарм под боком у главного противника — а заодно избавиться от аналогичного плацдарма около собственных границ.
Между тем самим участникам переговоров о купле-продаже восточной оконечности Российской империи сама мысль о временной аренде вряд ли могла вообще придти в голову.
Россия практически исчерпала запасы главной тамошней ценности — пушнины. Поголовье местного зверья было выбито настолько, что дальнейший промысел оказался нерентабелен. Содержать же местную власть за казённый счёт было слишком накладно для страны, переживавшей очередную эпоху бурных реформ: в 1861-м отменили крепостное право, за чем последовали изменения во всех аспектах деятельности государства и всего общества[96].
С другой стороны, США, завершив самую кровопролитную в своей истории войну — Гражданскую, не были готовы создавать вдали от своих берегов колонию, да ещё и заведомо временную. Только окончательное и бесповоротное приобретение могло окупить затраты не только реально, но и психологически.
Затраты были по тем временам очень заметны. Почти семь миллионов тогдашних долларов были формально — в пересчёте на золото — равноценны нынешним миллионам трёмстам, а то и трёмстам пятидесяти. Если же учесть совершенно разную покупательную способность самого золота, то речь можно вести о десятках миллиардов нынешних долларов.