— Отец! — воскликнула Мизуки.
— Она не останется одна, — сказал Бондарев. — Я буду с ней, пока ей будет угрожать опасность. История получит огласку, так что взрывоопасные игрушки в Россию не попадут. Поживу в Японии. Мне нравится ваша страна.
«Но не настолько, чтобы задержаться здесь дольше, чем на неделю», — добавил он мысленно и в который раз подивился своему цинизму. Впрочем, без этого ему следовало устроиться учителем в младших классах или церковным проповедником.
— Вы обещаете позаботиться о нашей Мизуки? — спросил то ли молодой дядя, то ли взрослый кузен, не расстающийся с зеркальными солнцезащитными очками.
— Я сделаю все, зависящее от меня, — с достоинством ответил Бондарев.
В глубине души Бондарев был убежден, что его защита Мизуки не понадобится. Хозяева разбегутся и попрячутся по щелям, как только их предводитель будет арестован и начнется следствие. Лишь бы сегодня все прошло без неожиданных эксцессов…
Но бывает ли так в жизни?
В пятнадцать часов пятнадцать минут Бондарев и его пестрое воинство были готовы отправляться в путь. Он выступил с еще одной краткой речью, по сути дела повторив уже сказанное. Для лучшего усвоения. Чтобы никто не додумался размахивать пистолетами или самурайскими мечами.
Мужчины собрались у машин, чтобы сесть по три человека в каждую. К неудовольствию Бондарева, среди участников экспедиции находились две женщины. Это были Кйоко и Мизуки, которых не удалось уговорить остаться дома.
— И не пытайся удержать нас силой, — заявила Мизуки, которая разительно изменилась с того дня, когда Бондарев увидел ее впервые.
В дополнение к красоте, у нее появилась гордость, а страх и нерешительность исчезли из ее прекрасных глаз.
Кйоко была прежней: болтливой, наивной, сговорчивой. Однако она выступала единым фронтом с хозяйкой, а потому проявила необычную для себя настойчивость, эхом вторя Мизуки.
— Да, силой нас не удержать.
— Вам там не место, — упирался Бондарев.
— Ошибаешься, — возразила Мизуки. — Мое место именно там, на фабрике, которую у меня отобрали.
— И кто, как не мы, поможет полицейским произвести обыск? — подхватила Кйоко. — Мы знаем фабрику как свои пять пальцев.
Пришлось смириться. Теперь взволнованные предстоящей операцией обе женщины стояли возле джипа, выделенного Бондареву одним из родственников.
Обведя взглядом «ополчение», он громко скомандовал:
— По машинам! Выезжаем!
Все начали рассаживаться, разговаривая слишком громко и многословно, как это всегда бывает с новобранцами.
Обхватив руль мощного внедорожника, Бондарев повернул голову к устроившейся рядом Мизуки: