— Неважно. Ему — так и вовсе. Но абонент, надо думать, ответит. Вот наш дружок и повеселеет — уже не один он здесь!
— Что я должен пояснить? Откуда это послание?
— Из «почтового ящика» — ведь они у вас есть?
— Разумеется! — пожал плечами гость. — Правда, в них уже давно мышь повесилась…
— Было пусто! Теперь — есть вот это!
— Понятно… все?
— Нет. Через три дня — в это же время и на этом самом месте — нашего друга будут ожидать.
— Кто?
— Его старый знакомый, тот, кому он обязан множеством неприятных моментов. Он, разумеется, приедет не один — вместе со мной. Клиенту скажете, что, по полученным из города сведениям, его обидчик, возможно (!), будет тут проезжать. Дорогу, так сказать, инспектировать… Здесь у него произойдет остановка — повалить дерево вы ведь сможете? Понятное дело, охрана у нас будет, это уж само собою разумеется. Поэтому у нашего друга будет только один выстрел — вы понимаете, надеюсь, кто должен его сделать?
— Понимаю… преследование будет?
— А как же! Но это уж ваша забота — друга нашего вы мне сохранить обязаны! Не пришло еще его время.
— Только его?
— Да. Только его!
— А если он не пойдет, струсит?
— И кто тогда укажет снайперу цель? Что, кто-то еще сможет опознать нужного человека?
— Я могу.
— Вас кто-то будет тянуть за язык? Нет? Так о чем тогда разговор?
Возвратившись домой, осторожно заглядываю в спальню (так возвышенно называется та комната, где у меня стоит кровать). Так и есть! Обе мои женщины тихо дрыхнут, почти в обнимку. Галина и маленькая коточка, которую назвали Лизаветой. Котенка забралась под одеяло и блаженно вытянулась на подушке, почти зарывшись в густые волосы Гадалки.
Вот уж, откровенно говоря, был сюрприз!
Нет, то, что Галина вернется в самом ближайшем времени, я, разумеется, предполагал. Просто не ожидал ее настолько быстрого появления.
А произошло все совершенно буднично — и неожиданно.
Поднявшись по лестнице после разговора с Тупиковым (это когда я вышел на улицу проводить его назад), я внезапно обнаружил около двери чехол со снайперской винтовкой. А в ванной кто-то энергично плескался. Заглянув на кухню, обнаружил там неизменного спутника Гадалки. Невозмутимый Олег Михайлович, пригладив свои седые волосы, неторопливо прихлебывал чай. И что интересно, моя квартирная хозяйка вела себя с ним весьма предупредительно — даже варенья положила! А это, как я уже успел выяснить, у нее означало знак наивысшего благоволения.
— Опа-здрасте, Олег Михайлович! Это как вы так тихо мимо меня прошли? — удивляюсь я.
— Как учили, — флегматично пожимает плечами старый диверсант. — Чего уж тут удивительного?