«Мы американцы, – говорит Крис Элиз, – мы делаем, черт возьми, что хотим, и гораздо лучше предыдущего поколения».
О чем Крис умалчивает в разговорах с Элиз, чего и сам не может облечь в слова, так это сознание, что, каждый день появляясь на работе в «Логане», он тем не менее подчиняется приказам своего отца, строгому внутреннему голосу с легкой гнусавостью жителя Среднего Запада: работай не покладая рук. Ничего не принимай на веру. Забудь о легком выходе из положения. Не вини других в своих ошибках. Хотя его текущие задачи как «белого воротничка» весьма отличаются от обязанностей в подростковом возрасте (поднять кипы сена в трейлер, вычистить коровьи стойла), Крис идет по стопам отца и знает, что Фрэнк Кригстейн им гордится. (Только тридцать лет спустя, когда ферму наконец продадут и голос отца по телефону будет полон скорби, Крис поймет приглушенное чувство вины Элиз, и некогда строгий, властный голос в его голове станет раздражительным, обвиняющим, надтреснутым от горечи.)
– Вы не возражаете?
Средних лет индийский господин, в очках и с газетой, указывает на место рядом с Крисом.
Крис возражает, но повода для вежливого отказа нет, поэтому он просто кивает. Он думает, не встать ли и продолжить прогулку, но новое ощущение удовлетворенности каким-то образом привязывает его к скамейке, и ему не хочется ее оставлять.
Мужчина разворачивает газету. Он читает, словно слушает друга, рассказывающего о серьезной беде, печально кивает, глубоко вздыхает. «Этот человек, – думает Крис, – принадлежит, вероятно, к развивающемуся среднему классу Индии. Судя по одежде, у него хорошая работа, английская газета, которую он читает, является доказательством его космополитизма. Если я сумею с ним заговорить, – с нарастающим возбуждением размышляет Крис, – то смогу выяснить взгляд человека с улицы на это совместное предприятие, увидеть его под другим углом зрения, предложить хороший вопрос во время осмотра завода». Но как положить начало подобному разговору? Крис прекрасно справляется, когда сценарий задан заранее, роли ясны, но в импровизированной беседе с незнакомыми людьми теряется. Вот Элиз в этом сильна: в общении после церковного собрания, на детской площадке, в аэропорту.
– Простите, – начинает он после паузы. Мужчина продолжает читать. – Я здесь впервые. Не скажете, что стоит посмотреть в городе?
– Я в этом не разбираюсь. – Мужчина решительно складывает газету и поворачивается к Крису. – Я тоже не отсюда. Прилетел в командировку из Сингапура. Проклятый Бомбей, – ворчит он, окидывая взглядом парк. – С каждым моим приездом становится все грязнее.