– Понятно, – не злобно усмехнулась соседка. – После шампанского и не на таких каблуках понесешься.
– Да нет, Таня, – насупилась Ксения. – Это у меня не шампанское… это слезы, по всей голове. Шампанское меня почему-то совсем не того… не берет.
– Слезы? – внимательно посмотрела на нее Татьяна. – А пойдем-ка домой. Душ примешь, чайку с малиной шарахнешь, в постельку ляжешь, а там…
– Тань, а чего ты не уехала, ты ж собиралась?
– А ко мне мама сама приезжает. Хочешь, приходи. Если к тебе твой молодой человек не придет.
– Нет, Тань, не могу я… – покачала головой Ксения. – Не могу…
Подняться к себе на этаж Ксения, как выяснилось, тоже не могла.
– Та-ань, у меня чего-то ноги совсем не шевелятся, – пожаловалась она. – Ты иди, веди собак домой, а я… я посижу здесь, на лесенке, а потом сама как-нибудь.
– Нет уж, – строго заявила соседка. – Будет она тут лесенки просиживать. На вот, держи Ральфа за поводок. Крепко держи. Сейчас мы с Мичем поднимемся, а потом и вы прибежите.
– Хм, Таня, я ж тебе объясняю… – бубнила Ксения, наматывая поводок черного лабрадора на руку. – Ральф, у тебя такая хозяйка странная, я ей говорю, что не могу идти, а она…
Шаги Татьяны уже слышались далеко вверху. Ральф послушно сидел возле ног Ксении и только в нетерпении перебирал лапами.
– Ральф! Ко мне! – крикнула Татьяна сверху, и собака метнулась на зов хозяина черной торпедой.
Естественно, следом за псом понеслась и Ксения.
– Ральф! Да погоди… Да куда ты?! Ты… А-а, я ж… у меня ж но-о-оги-и-и!
До своей квартиры Ксения добралась за минуту. Правда, последние две лесенки она уже бороздила на животе, но зато была у цели.
– Молодец, Ральфуша, – наглаживала собаку Татьяна. – Умница, заходи в дом.
– Танечка, – едва могла перевести дух Ксения. – Спа… сибо! С наступающим тебя… вас… и собачек тоже.
Только после душа, растянувшись на кровати, Ксения поняла, как же она устала. Устали даже не ноги, которые гудели после бега на каблуках, устала она сама. Не хотелось шевелиться, не хотелось говорить, даже думать не хотелось… А мысли все возвращали и возвращали ее назад, к двери Виктора.
Жена… Как же так, Витенька? Почему ты ни разу не сказал, что у тебя есть жена, дети? Пока только один малыш, но вот-вот и еще один появится. Ты же так нежно целовал глаза, губы. «Ты мой самый чудесный человечек, – так тихо-тихо шептал в самое ухо. – Я без тебя умру». А жене? Ты тоже ей такое говорил? Или для нее были слова другие? Хм, а как мечтали… Что будет свой, просторный, но уютный дом. Обязательно за городом. И газон зеленый-зеленый, и бассейн… Помнится, как-то гуляя по новому магазину, Ксения увидела упакованный большой надувной бассейн и сразу ткнула в него пальчиком: «Когда у нас будет свой дом, мы купим такой вот бассейн». А ты тогда усмехнулся, обнял за плечи и не согласился. «Кроха моя»… Да, ты звал ее всегда крохой… а как ты зовешь жену? «Кроха моя, когда у нас будет свой дом, бассейн у нас будет не надувной, а выкопанный по всем правилам. Выложен лазурной плиткой. С лесенкой и с шезлонгом рядом. А в шезлонге будет сидеть дочка… в кружевном платьице». Почему-то ты хотел именно дочку… Наверное, потому что сын у тебя уже есть. Почему же ты молчал? И к родителям Ксении ты ехать не хотел. Не собирался. А потом, когда уж Ксения слишком насела, то решил, что поедешь, но снимешь номер. Не к матери поедешь, а именно в гостиничный номер. Ты не хотел, чтобы твои родные знали о твоем приезде. Хотел потихоньку… Неужели ты думал, что все так и останется неизвестным? А потом что? Ведь Ксения хотела представить тебя как жениха. Ты же… ты же был такой правильный. Ты был принцем. М-да, сказка оказалась пылью…