Пока рот его не оказался напротив ее бедер и местечка меж ними.
Он встал и крепко прижал ее к себе, спиною к груди. Ее плоть бледным пятном выделялась на фоне черной шерсти его плаща, которого он так и не снял. Ладони вновь нашли ее груди, раскрытые губы мазнули по краю ее шею, и она выгнулась всем телом. Его руки соскользнули на ребра, жадно по нежному телу вниз, еще ниже, пока не запутались пальцами в поросли волос меж ее ног.
В самом центре того, что составляло суть женщины. Того, что вожделел Дьявол.
Эта мысль растворилась, не успев оформиться, когда его пальцы ощутили, какая она скользкая от желания, и из ее горла исторгся бессловесный, гортанный стон.
Никого. Он будет первым. Единственным.
Он взял ее на руки и отнес на узкое ложе. Ее колени раскинулись в стороны, заманивая его, как в тот день у ручья. Твердый как камень, уже на грани, он сбросил одежду, всем своим существом желая только одного: овладеть ею и унести их обоих прочь от этого безумия.
Жар согревал его спину и сжигал изнутри. Он склонился над нею, его тень накрыла ее, как скоро накроет тело. Она приподнялась на локтях — веки отяжелели, губы припухли. Она тоже была на грани, но когда он наклонился ближе, в грудь ему, сдерживая, уперлась ее рука. Тряхнув головой, она кое-как вымолвила, задыхаясь:
— Посмотрите везде. Вы должны быть уверены.
— Я…
Она покачала головой.
— Я должна быть уверена в вас.
Он сел на пятки, сражаясь с желанием. Я тоже хочу вам верить.
— Так будьте.
— …Уверена в том, что вы сможете принести клятву, что искали метку и не нашли.
Чаще всего Дьявол ставил свою отметину на самых сокровенных местах женского тела. Вот почему обривать ведьму было распространенной практикой, чтобы во время осмотра страдающей обнаженной плоти ничто не мешало вторжению глаз и пальцев толпы.
Предъявите мне метку, или я найду ее сам, пригрозил граф.
Нет. Никогда.
Он сделает это. Ради нее. Чтобы убедить ее в том, что у него не осталось сомнений. И чтобы защитить ее.
Это будет просто, настраивал он себя. Не обыск, а новый способ любить ее.
Она ждала, безмолвно и терпеливо, и он кивнул.
— Я осмотрю вас до последнего дюйма. Сомнений не будет.
Он скатал вниз ее шерстяные чулки и снял с нее туфли. И начал с ее левой стопы, разминая нежные пальчики и целуя промежутки меж ними. Потом, очертив ее пятку, пробежался пальцами по голени вверх, словно заново натягивая чулок, через узкую лодыжку к округлости икры. Она глотала стоны, а он, лаская нежную кожу под ее коленом, возжелал добраться до бедер и закончить в том месте, где ее влажная плоть была готова принять его.