— Р-рота, строиться! — вдруг раздался резкий голос Блашенко.
Солдаты вскакивали со своих мест, быстро разбирали оружие и становились в строй. Старшина помогал ездовым запрягать лошадей в повозки: он знал, что гнев Блашенко ищет сейчас предмета, на который бы можно было обрушиться. И гнев этот не замедлил прорваться. Как только рота была выстроена, Блашенко крикнул старшине:
— Долго вы там намерены копаться со своим обозом?
— Сейчас, товарищ старший лейтенант, будет готово, — ответил старшина, подталкивая лошадь к дышлу предпоследней повозки и бросая свирепые взгляды на нерасторопных ездовых. Но Блашенко не терпел уже никаких «сейчас». Он выровнял строй, командирам взводов приказал стать в голову колонны и скомандовал «шагом марш».
— Товарищ старший лейтенант, ведь они могут отстать, — вступился за ездовых Мартов.
— Вот новости, чтобы еще на конях от пехоты отставали!
— Да они же не знают маршрута! Вот мы сейчас завернем за один угол, потом — за другой. Куда же им ехать?
— Идите к ним нянькой, товарищ лейтенант! Выходить из города будем левее станции! Понятно? — сердито спросил Блашенко.
— Слушаюсь! — козырнул Мартов и помчался назад, придерживая левой рукой планшет.
— На дворе уже вечер, а нам еще идти целых полсотни верст, — будто оправдываясь, произнес Блашенко, а сам ускорил шаг.
— Но ведь не старшина же в этом виноват, товарищ старший лейтенант, и не ездовые виноваты, что вас в отпуск посылают, а вы не хотите, — уколол его Коробов. — Чего же тут сердиться?
— Не тот сердит, кто кричит, да быстро отходит, а тот, кто молчит, да долго зло помнит… Вон Грошев на меня сердится: ишь, как надулся. А все молчит.
Я промолчал.
— А откуда известно, что мне отпуска не дают? — уже мягче спросил Блашенко, обращаясь к Коробову.
— О-о, сорока на хвосте принесла. Вон их там сколько летало, сорок-то!
— Он спал все время, — вставил я, — это ему во сне приснилось.
— Во сне или наяву, черт побери, а правда. Я ему говорю: мне отпуск нужен; заявление у них с самого конца войны лежит, а он мне график под нос сует. Ну, скажи на милость, чем выслужился этот Горобский? Орденов много? Служил в разведке? Ему — пожалуйста, а тут, хоть лопни, — не дают!
— Так он же вам предлагал вместо себя ехать, как мне сорока доложила. Чего ж вы не согласились?
— Предлагал! Черти б ему так предлагали. Говорит, а сам смеется.
— Нет, а у нас он что-то не смеялся, когда говорил об этом, — сказал я. — Говорит, ехать не к кому: все погибли.
— Может, и вправду с ним самим договориться? — мечтательно произнес Блашенко.
— Подумайте: он говорил серьезно, — сказал я.