— Простите, место рядом с вами свободно?
Шивон кивнула, и мужчина, протиснувшись мимо нее, уселся рядом.
— Ну, как вам вчерашний кошмар? — поинтересовался он.
Шивон что-то буркнула в ответ, а женщина, сидевшая напротив, принялась рассказывать, что она делала покупки на Роуз-стрит и чуть было не оказалась в гуще свалки. Мужчина и женщина принялись обсуждать «кровавую бойню», а Шивон снова уставилась в окно. Вчерашние стычки и впрямь смахивали на кровавую бойню. Полиция везде действовала по принципу: бей наотмашь, пусть знают, что город принадлежит нам, а не им. На просмотренных Шивон пленках было немало свидетельств того, что полицию провоцировали. Но ведь их же предупреждали — на демонстрации ходят, чтобы попасть в новости. У анархистов нет денег на рекламные кампании. Их единственная возможность оказаться в центре внимания — это заставить себя бить. Это подтверждали и фотографии в газете: копы с оскаленными зубами, размахивающие дубинками; беззащитные демонстранты, которых волокут к фургонам полицейские в масках. Все по Джорджу Оруэллу. Однако ни один кадр не подсказал Шивон, кто ударил ее мать и почему.
Но она и не думала сдаваться.
Глаза у нее слипались, и ей все тяжелее становилось поднимать веки и стряхивать набегавшую дурноту.
— Простите, вам нехорошо? — вновь обратился к ней ее сосед.
Он погладил рукой ее руку. Встрепенувшись, Шивон почувствовала, как по щеке побежала одинокая слезинка. Она вытерла ее ладонью.
— Все в порядке, — отозвалась она. — Просто немного устала.
— Наверное, расстроили вас своими разговорами, — сочувственно сказала женщина напротив, — ну, о вчерашнем…
Шивон помотала головой и, увидев, что женщина складывает газету, спросила:
— Вы позволите?…
— Ну конечно, пожалуйста, о чем разговор.
Шивон через силу улыбнулась и, развернув газету, принялась изучать снимки, обращая внимание на фамилии фотографов…
Сойдя у Хэймаркета, она еще какое-то время простояла в недлинной очереди на такси. Добравшись наконец до «Уэстерн Дженерал», она прямиком бросилась в палату. Отец сидел в приемной и, причмокивая, пил чай. Он спал не раздеваясь и не имел возможности побриться — щеки и подбородок покрылись серой щетиной. Он выглядел стариком, и ее вдруг обожгла мысль, что он когда-нибудь умрет.
— Как она? — спросила Шивон.
— А знаешь, неплохо. Скоро ей будут делать сканирование. Ну а ты-то как?
— Все не получается найти этого мерзавца.
— Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь?
— Да нормально.
— Ведь ты нее полночи не спала, правда?
— Ну, может, чуть больше, — уточнила она с улыбкой. У нее пискнул мобильник: заряд кончился. Она выключила телефон. — Можно к ней?