— Это в нашем понимании. А здесь считается, что желания приводят к страданиям. Поэтому желания в себе надо победить, отказаться от них. Чтобы не страдать.
Поток машин замер на несколько секунд. Я крепко сжал ее руку, и мы, лавируя между горячих, гладких металлических боков начали быстро переходить на другую сторону дороги. Вместе с нами так же шустро проскальзывали перед бамперами местные юноши и девушки, привычные к подобному способу перехода.
— Не желать — значит не чувствовать, — возразила Хэл. Новая тема заинтересовала ее так, что она почти перестала смотреть по сторонам. — Не испытывать никаких эмоций. Не жить, в сущности. Неужели у них это получается?
— Нет. Не получается. — Мы миновали дорогу, и я жестом показал Хэл в сторону узкой улочки, скупо освещенной желтыми фонарями. — Это жесточайшая система, на мой взгляд, недоступная человеку. Поэтому, не достигая полной внутренней пустоты, они пытаются придать себе хотя бы видимость внешней гармонии. Местный идеал — постоянное самообуздание, самообладание. Нельзя показывать свои истинные чувства, свой внутренний мир, желательно избегать конфликтов. Всегда. Везде. Притворяйся, улыбайся, кланяйся. И так годами, всю жизнь за этой внешней безмятежностью, умиротворением, кротостью скрыта бездна — темная агрессия. А она выплескивается временами, потому что невозможно постоянно давить в себе живые чувства.
Хэл помолчала, обдумывая мои слова, и минуту мы шли в безмолвии, разбиваемом лишь постукиванием ее каблуков и звонким стрекотом цикад.
— Здесь… в реальном Баннгоке совершается много преступлений? — понимающе спросила она.
— Достаточно. Особенно в южных районах. Так вот, по поводу преступлений. Тайцы стараются избежать конфликтов, выглядеть безмятежными и гармоничными, — продолжил я. — Для них очень важно «сохранить лицо». Повестка в суд за наезд — отличный повод это лицо «потерять». А мертвый потерпевший, как ты понимаешь, никаких претензий предъявлять не будет. И номер машины не запомнит.
— Странные порядки! — тихо, но эмоционально произнесла Хэл. — Но должно же быть здесь что-то хорошее?!
— Побережье, — спустя несколько секунд ответил я с улыбкой. — Там уникальные скалы! И пещеры. Море потрясающее. Ночью полоса прибоя светится от планктона. Я покажу снимки. Если найду.
Хэл хотела спросить еще что-то, но передумала, прислушиваясь, и я кивнул в ответ на ее взгляд. Шум и человеческие голоса доносились именно оттуда, куда мы направлялись.
Здание на соседней улице, освещенное красными огнями, стояло между двух высоток. Одна была черной и недостроенной, другая тускло поблескивала окнами квартир.