Адам оглядел безмолвную церковь. Она по-прежнему ощущалась такой населённой. Даже несмотря на то, что он умом верил Ронану, будто церковь пуста, в его сердце она была переполнена... возможностями. Но лицо Ронана излучало вызов, и Адам не собирался отступать. Он сказал:
— Я знаю, какая у него модель телефона.
— Рассказать мне о модели будет недостаточно. Мне нужно её увидеть, — ответил Ронан.
Адам колебался, а затем предложил:
— А что если я попрошу Энергетический пузырь показать тебе этот телефон во сне? Я знаю, какой он модели.
Он ждал, что Ронан запнётся или поинтересуется странностью Адама, но Ронан только выпрямился и потёр руки.
— Ага, хорошо. Хорошо. Слушай, может, тебе всё же стоит уйти. К себе, и встретимся после того, как я всё сделаю.
— Почему?
Ронан объяснил:
— Веришь или нет, не всё в моей голове отлично, Пэрриш. Я говорил тебе. И когда я тащу что-нибудь из сна, иногда не получается притащить только что-то одно.
— Я рискну.
— По крайней мере, дай мне некоторое пространство.
Адам отступил и сел около Девы Марии, пока Ронан растянулся на скамье, стерев сомнительный план джинсами. Что-то в его неподвижности на скамье и в траурном характере освещения напомнило Адаму об изображении Глендовера, которое они видели в гробнице. Спящий король. Хотя Адам не мог представить странное, дикое королевство, которым мог бы управлять Ронан.
— Прекрати наблюдать за мной, — произнёс Ронан, хотя его глаза были закрыты.
— Как угодно. Я собираюсь попросить у Энергетического пузыря телефон.
— Увидимся на той стороне.
Пока Ронан ёрзал, Адам перевёл глаза на свечи у ног Девы Марии. Было труднее смотреть на пламя, чем в чашу с чёрной водой, но цель была та же самая. Его зрение расплывалось, он чувствовал, как его разум ослабевал и отделялся от тела, и прямо перед тем, как он вылетел из себя, он попросил Энергетический пузырь дать Ронану телефон. «Попросил» было не совсем правильным словом.
«Показал» - лучше, потому что он показал Энергетическому пузырю, что ему нужно: изображение телефона, являющегося Ронану.
О времени судить было невозможно, когда он занимался ясновидением.
Неподалёку – что было неподалёку? – он услышал резкий звук, похожий на каркание, и внезапно осознал, что не был уверен, смотрел ли он на огонь минуту, час или день. Его собственное тело ощущалось, как пламя, мерцающее и хрупкое; он слишком глубоко сунулся.
Время вернуться.
Он кинулся назад, отступая в собственные кости. Он почувствовал тот момент, когда его разум прильнул к телу. Глаза, моргнув, открылись.