Такой тон был не случаен. Благодаря ему формировалось по-буржуазному умеренное переживание сексуального инстинкта, который уже не сублимировался в культурных формах, а просто вытеснялся трудом и заботами повседневной жизни. Таким образом, сексуальная сфера вовсе не замалчивалась и тем более не подвергалась запретам. Можно говорить об эволюции механизмов ее сублимации и вытеснения социальными ценностями. В европейской культуре уже давно как запрещение, так и эмансипация сексуальности выступают двумя сторонами общей тенденции к управлению и контролю спонтанной чувственности.
Столь же значительными явились последствия онаучнивания дискурсов о душевном и духовном, которые происходят независимо от морализирующих оценок. Гуманитарные дисциплины, религия, философия, искусство, претендовавшие на заботу о душе, на самом деле не имеют абсолютного значения. Сегодня уже нельзя не заметить, что о ней пекутся тихие и незаметные труженики: педагоги, психотерапевты, конфликтологи и т. п. – и достигают при этом самых эффективных результатов. Их нельзя расценивать исключительно как пособников репрессивной власти, заставляющей людей думать, желать, чувствовать, видеть и понимать так, как это необходимо в ее интересах. На самом деле вклад этих практических дисциплин в реальную эмансипацию человека огромен, так как именно они освобождают людей от устаревших различий, срабатывающих на уровне чувств и желаний.
Страсти
Любовные чувства являются столь древними, что кажутся изначальными. М. Шелер считал любовь и ненависть антропологическими константами. Это значит, что тот, кто способен любить и ненавидеть, является человеком. Тот же, кто после поцелуя с дамой говорит, что это «мокро и невкусно», считается недоразвитым.
Различие между человеком и животным в отношении любви, конечно, нуждается в уточнении. Как известно, и в мире людей различается любовь животная и любовь духовная. В свою очередь биологи немало написали о тонких отношениях между самцами и самками, например, в популяциях лебедей. Антропогенез любви весьма мало продвинут, и помехой являются слишком жесткие различия души и тела, духовных переживаний и телесных желаний. В результате любовь и секс настолько разделились, что между ними не осталось ничего общего. Между тем само устройство человеческих гениталий предполагает положение людей во время соития лицом к лицу, а вовсе не так, как это показывают в разного рода эротических фильмах. Секс выродился в чисто техническое занятие, в котором даже удовольствие стоит на втором месте, не говоря уж о полной утрате символических и космологических функций. Секс перестал быть интимной формой сильного и близкого взаимодействия, и, пожалуй, никогда люди не были так далеки и чужды друг другу, как во время полового акта, нацеленного на одновременное получение наслаждения.