— Ещё сунешься сюда — голову оторву!
Возчик по конику вдарил, слуга уже на ходу запрыгнул, только пыль по улице.
— Аким, а чего это было?
— Ты глянь, Ванька! Ты смотри какие тут всякие…! Ни стыда, ни совести! Мне! Стольному боярину! На телеге ехать! Да за такое бесчестье…!
Точно — из Анькиной усадьбы слуга был. А насчёт «бесчестья» мне объяснили: ехать на телеге для вятшего — позор. Так только в ссылку везут. И откуда такие заморочки знать попаданцу? Хотя, если подумать…
Часа через два подкатывает уже приличный возок тройкой. Слуга другой и одет дороже.
— Не соизволит ли славный сотник храбрых смоленских стрелков, достопочтенный боярин Аким Янович Рябина посетить бедную вдовицу боярыню Анну Дормидонтовну в её убогом жилище по её скромной просьбе за-ради великой ея нужды и для доброго совета?
Аким поломался для приличия, две тройки у нас уже наготове стоят. Погрузились да толпой и покатились.
Мне толпа не сколько для «силовой поддержки», хотя… «бережёного бог бережёт» — наша народная мудрость. Мы с народом насчёт мудрости — всегда заодно! Да и купленные кольчуги надо «обносить».
Но важнее «информационная поддержка» — пусть ребята посмотрят усадьбу изнутри. С людьми поговорят, заборы пощупают… А то мне одному не разорваться.
В усадьбе на воротах предсказуемый хай:
— Эт что?! Мы одного боярина звали, а тута орда припёрлася…
Аким рычит как КАМАЗ на прогреве:
— Вашумать! Итить всех растудыть! Таких приглашальщиков в гробу в белых тапках…! Ванька, подвинься, поехали с отсюдова!
Был бы только возок боярыни — пришлось бы Акиму домой пешком идти. Это… не по вежеству. Причина поговорить-послушать-поторговаться. Но у нас и свои тройки есть, мы пересели, и «гуд бай, бэби». Или по батьке Махно: «Хрен догонишь».
Аборигены туда-сюда бегают, меж собой грызутся. Наконец, пустили.
Всё, ребятки, хана вам пришла! Пустить меня во двор… Злого, раззадоренного… Хорошо, если только без штанов останетесь…
Ведут в господский терем, заводят в залу. Помещение… десять на двенадцать, потолки — метр семьдесят, освещение — три дырки в стенах, лампадка перед иконкой да пара свечей. Вдоль стен — лавки, на лавках — народец. Человек 20, две трети — бабки. Все в тёмном, чёрном или коричневом. Все — пожилые. У мужиков бороды либо уже седые, либо ещё пегие. Шушукаются, сморкаются, подкашливают, шуршат. У торцевой стены на крытой чёрной тканью лавке — «дона Анна». Вся в чёрном от пола и пальцев до макушки. Только нос торчит. Нос опухший, глазки красные. Наплакавши.
Рядом стоит бабища — «змея двухметроворостая». Это характеристика здешней ключницы от Ходыновны в формулировке от Маяковского. Под такими потолками… ну точно — кобра, изогнувшаяся перед броском. С другой стороны — попик козлиной бородкой трясёт. «Хорёк вонючий» — по народному.