Ему стало известно, что свою карьеру честолюбивый Паннвиц сделал, по сути, на крови чехословацких патриотов.
В конце мая 1942 года в Чехословакии был смертельно ранен Р. Гейдрих – глава этого германского протектората. В ту пору Паннвицу был 31 год. Но, несмотря на молодость, он возглавлял комиссию по расследованию убийства Гейдриха. Расследование вывело на след участников покушения, которые укрывались в храме Карла Боромейского, переименованного позже в храм святых Кирилла и Мефодия.
Паннвиц лично руководил операцией по захвату парашютистов, укрывшихся в церкви. Позже он был одним из организаторов уничтожения шахтерского поселка Лидицы, часть жителей которого открыто выступила против фашистов. Поселок сравняли с землей. Всех мужчин старше пятнадцати лет расстреляли. Остальное население направили в концлагеря. За эти «успехи» Паннвица наградили железным крестом. Ему присвоили звание криминального советника и гаупштурмфюрера СС. Это был единственный случай, когда столь высокое звание гестаповец получил в таком возрасте. За его карьерой благосклонно следили Гиммлер и Мюллер, а его руководством зон-зондеркомандой«Красная капелла» интересовался сам Гитлер.
Неожиданное событие послужило причиной для резкого изменения во взаимоотношениях Паннвица и Кента.
13 сентября 1943 года Л. Треппер бежал из гестапо. Вскоре криминальный советник вызвал к себе Кента и сообщил дрожащим от волнения голосом, что Л. Треппер скрылся.
На помощь Кента в поимке Л. Треппера рассчитывать было бесполезно: он не знал членов резидентуры своего бывшего коллеги, а если бы и знал, не стал бы ее выдавать, даже желая отомстить ему за предательство.
Агенты гестапо рыскали по всей Франции, но парижский резидент советской разведки бесследно исчез. У Кента было противоречивое отношение к случившемуся. Он понимал, что дальновидный Треппер, вне всякого сомнения, сумел припасти «на черный день» немалую сумму денег, без которой его нахождение в подполье было бы немыслимо.
Над Паннвицем нависла угроза отправки на Восточный фронт, а быть может; даже привлечение его к уголовной ответственности. Его вызвали в Берлин для разбирательства. Ему потребовалось много усилий для того, чтобы доказать: побег Треп-пера не означает провала радиоигры с Москвой. В связи с этим «акции» Кента резко пошли в гору. Паннвиц сумел доказать Мюллеру, что с помощью Кента он сможет организовать радиоигру с Москвой лучше, чем при участии Треппера. Все эти события проходили на фоне разительных перемен на фронте. Многие германские офицеры начали понимать, что поражение Германии в войне неизбежно.