Было далеко за полночь, в кабинете находились несколько человек, большинство из которых имели генеральские погоны. Все они, словно на строевом смотре, вытянулись в одну шеренгу, поглядывая то на генерала Абакумова, то на Кента. Среди присутствовавших Анатолий узнал и генерал-лейтенанта, встречавшего его на аэродроме.
Абакумов, не поздоровавшись, резким тоном предложил разведчику сесть. Стул стоял в центре кабинета, далеко от письменного стола генерала. Начался допрос, длившийся не меньше двух часов. Все это время присутствовавшие в кабинете генералы и старшие офицеры продолжали стоять, почти не шелохнувшись. Неподалеку от хозяина кабинета сидел нарком внутренних дел СССР В. Н. Меркулов.
Вопросы Абакумова следовали один за другим. Поначалу они были саркастическими и носили риторический характер. Начальник «Смерша» «любопытствовал», не прибыл ли бывший разведчик в Москву за правительственными наградами; с каким «заданием» враги СССР послали его в столицу; почему он добивался встречи со Сталиным?
Анатолий, невзирая на издевку, отвечал с достоинством, спокойно аргументируя свои мысли. Это вскоре изменило тон допроса. Абакумов сказал, что ждет от А. М. Гуревича помощи: необходимо разобраться в причинах провала ряда советских резидентур в Европе. Он предупредил Анатолия, что «в интересах дела» тому предстоит некоторое время пробыть на Лубянке, в изолированной и переоборудованной под тюремное здание бывшей гостинице «Россия». Ему, дескать, предстояло продиктовать стенографисткам подробный отчет о своей разведывательной работе, о деятельности его бельгийской и французской резидентур, сделав особый акцент на допущенные ошибки как членами резидентуры, так и Главным разведуправлением. В конце встречи с высокопоставленным генералом Анатолий попросил его выделить ему в помощь стенографистку. Это ускорило бы подготовку отчета разведчика и, стало быть, приблизило его встречу с родными.
Не следует забывать, что А. М. Гуревич был образцом воспитания советского гражданина. А это, помимо прочего, означало и то, что он твердо верил в непогрешимость слов и поступков советских работников высокого ранга. Он не мог им не верить, потому что они были «избранниками трудового народа» и, стало быть, «лучшими его представителями». По этой причине он поверил Абакумову, хотя опыт профессионального разведчика неумолимо говорил: «С тобой зачем-то заигрывают, тебя обманывают – будь начеку».
Скоро интуиция переросла в твердую уверенность. А. М. Гуревича содержали в тюрьме как обычного подследственного, точнее, как будущего политического заключенного.