Проснулся он от ощущения, что в номере кто-то есть и смотрит на него. Богдан открыл глаза. Он почти не ошибся. Наблюдательницы расположились за распахнутым окном. Это были две девчонки лет четырнадцати от роду. Они взобрались на цоколь флигеля и бесстыдно разглядывали Князева. Он лежал абсолютно голый. Спал неспокойно, вот одеяло и сползло на пол.
Девчонки, застуканные за таким занятием, ничуть не смутились, продолжали разглядывать голого мужчину и даже улыбались.
– Пошли отсюда! Брысь, бесстыдницы! – прикрикнул на них Князев. – Рано вам на такое смотреть. – Он прикрылся одеялом и шагнул к окну.
Только после этого девчонки соскочили в цоколя и, громко смеясь, убежали.
Богдану стало неловко, словно он специально спровоцировал воспитанниц детского дома. Князев задернул шторы и пошел разгружать стиральную машинку. Утюгом и полотенцами Богдан, как сумел, высушил одежду и надел ее еще чуть влажную.
Его одолевал голод. Надо было сходить в поселок, в магазин, купить продуктов.
Неподалеку от флигеля он увидел на лавочке тех самых девчонок, которые недавно заглядывали к нему в окно. Завидев Богдана, они принялись хихикать.
– А у вас во сне… – начала одна, но подруга закрыла ей рот ладонью.
– Во-первых, здравствуйте, – сказал Князев.
– Здравствуйте, – ответили девчонки, продолжая нагло хихикать.
– Во-вторых, подсматривать нехорошо.
– Но мы же не знали, что вы не одеты. Просто заглянули.
– В другой раз застану за таким занятием!.. – Князев осекся, потому, как и сам не знал, что он тогда предпримет.
– Вы один приехали? Как вас зовут?
– Меня зовут Богдан. А вас? – решил наладить отношения Князев.
– Эсмеральда и Фелиция.
– Что, в свидетельствах о рождении так и написано?
– Нет, там написано, что мы Маша и Даша.
– Понятно.
Маша-Эсмеральда проговорила:
– Жарко сегодня. – Она принялась обмахиваться подолом платья так, что даже замелькали трусики, при этом смотрела прямо в глаза Князеву.
– Прекрати! – сказал он. – Вы же нормальные девчонки. Почему чушью занимаетесь?
– Разве это чушь? – спросила Фелиция.
Девчонки были наглыми, но все же Князев почувствовал, что они не до конца испорчены, а просто бравируют, доставая взрослого мужика.
Все же Эсмеральда прекратила обмахиваться подолом.
– У нас было тяжелое детство. Потому мы и такие. Меня, между прочим, отчим изнасиловал. Теперь в тюрьме сидит.
– Девочки, включайте тормоза. Я мужчина серьезный, меня такими штучками не проймешь. А теперь договоримся. Вы ведете себя прилично, а я вам принесу из магазина что-нибудь вкусное. Только мороженное не просите. Растает.