– А денег ты не получишь. Обманули дурака на четыре кулака! – Бомж захохотал, выдав старую детскую дразнилку. – Проваливай, придурок. Никакой ты не десантник.
Парень в рваной тельняшке стоял, и у него на глаза наворачивались слезы.
– Десантник, а еще плачет, – по-детски радовались бомжи.
Больше всего в жизни Богдан не любил несправедливости. На случай, если придется драться, он поставил на землю пакет с продуктами, демонстративно снял часы и сунул их в карман. Бомжи перестали ржать и с тревогой смотрели на Князева.
– Деньги отдал! – приказал он.
– С какой стати? – осведомился бомж.
– Ты обещал. Должен отдать.
– Не подумаю.
Богдан сделал шаг вперед. К счастью, драться не пришлось. Бомж расстался-таки со сторублевкой. Компания посчитала за лучшее ретироваться со своей выпивкой и нехитрой закуской. Парень в тельняшке стоял, улыбался и смотрел на деньги.
– Тебя как зовут? – спросил Князев.
– Вовка-десантник.
– А я Богдан. Тоже десантник.
– Настоящий?
Князев стащил с себя майку, продемонстрировал татуировку ВДВ.
– А ты как думал? Я прапорщиком служил.
– Ух ты! – обрадовался Вовка. – Можно я буду вас товарищем прапорщиком называть? Спасибо, что вступились.
– Другой раз лучше с такой публикой не связывайся.
– Понял, товарищ прапорщик, не буду.
– Ты фильмов про ВДВ насмотрелся?
– Нет. Я книжек начитался. – Вовка достал из кармана потертый томик в мягкой обложке. – Можно я вас на рыбалку приглашу? – со странной последовательностью проговорил он.
– Можно, – сказал Князев, чтобы не обижать добродушного сумасшедшего.
– А где вас можно найти? – Оказалось, что парень способен мыслить вполне логично.
– Мини-гостиница в детском доме.
– Знаю. Во флигеле. Только я туда заходить не люблю.
– Почему?
– Там девчонки ко мне пристают. Дразнятся.
– Эсмеральда с Фелицией?
– Эти больше всех.
– Хорошо, я им скажу, чтобы больше так не делали. Меня они послушаются. Ну, счастливо оставаться.
– До встречи, товарищ прапорщик. – Вовка вытянулся в струнку и козырнул.
Князев снова воспользовался лазом, облегчающим попадание на территорию детского дома. Похоже, о существовании этого хода знали многие – и воспитанники, и педагоги, – но никто ничего не предпринимал, не пытался ликвидировать это окно в свободный мир.
– В конце концов, это не мое дело, – пробурчал Богдан, протискиваясь между стальными прутьями и уволакивая за собой пакет с продуктами.
Эсмеральда с Фелицией терпеливо дожидались его на лавочке.
– Держите то, что просили. – Он отдал девчонкам пакетики.
– У нас денег нет, – сказала Даша.
– Расплатиться нечем. – Маша прищурилась.