Шарлотта Сильверберг глубоко вздохнула и поправила скатерть на столе.
– О мертвых плохо не говорят, но она была настоящей дрянью, Фредрика. Это уже тогда было видно.
– В каком смысле? – Хуртиг наклонился вперед, упер локти в колени. – Почему она была дрянью?
Шарлотта Сильверберг покачала головой:
– В жизни не видела никого отвратительнее Фредрики. Не могу сказать, что я скорблю по ней. Скорее наоборот.
Шарлотта замолчала, но ее слова эхом звучали между свежеокрашенных стен.
«Что она за человек? – думала Жанетт. – Откуда в ней столько ненависти?»
Все трое молча обдумывали услышанное, однако Шарлотта нетерпеливо ерзала, и Жанетт осмотрелась в просторной гостиной.
Миллиметровый слой стокгольмской белизны прикрывал кровь ее мужа.
Жанетт стало трудно дышать и нестерпимо захотелось выйти отсюда.
По стеклам застучал дождь. Жанетт надеялась, что успеет добраться до дому прежде, чем Юхан ляжет спать.
Хуртиг кашлянул.
– Расскажите.
И Шарлотта Сильверберг рассказала о своих годах в Сигтуне. Жанетт и Хуртиг выслушали ее, не перебивая.
Жанетт оценила искренность Шарлотты, когда та не утаила даже фактов, невыгодных для себя. Она не стала скрывать, что была подручной Фредрики Грюневальд. Принимала участие в травле и учеников, и учителей.
Больше получаса слушали они Шарлотту. Наконец Жанетт наклонилась к своим записям:
– Подведем итоги. Вы помните Фредрику как человека склонного к интригам. Она заставляла вас, других, делать разные вещи против вашей воли. Вы и еще две девочки, Регина Седер и Генриетта Нордлунд, были ее ближайшими подругами. Верно?
– Ну можно и так выразиться. – Шарлотта кивнула.
– В один прекрасный день вы, три девочки, приняли участие в унизительном ритуале, так сказать, посвящения. Все это – по приказу Фредрики?
– Да.
Жанетт, внимательно изучавшая Шарлотту Сильверберг, заметила что-то вроде стыда. Этой женщине было стыдно.
– Помните, как звали девочек?
– Две бросили школу, так что я с ними так и не познакомилась.
– Ну а третья? Та, которая осталась?
– Ее я помню довольно хорошо. Она сделала вид, что ничего не случилось. Холодная как лед. Ходила по коридорам с гордым видом. После случившегося никто ничего ей не сделал. Я имею в виду – ректор был готов подать на нас заявление в полицию, так что все до единого поняли, что мы перешли границу. Мы оставили ту девочку в покое. – Шарлотта Сильверберг замолчала.
– Как звали девочку, которая осталась в школе? – Жанетт закрыла блокнот и приготовилась ехать наконец домой.
– Виктория Бергман, – произнесла Шарлотта Сильверберг.
Хуртиг охнул, словно ему заехали кулаком в промежность, а сама Жанетт почувствовала, как замерло сердце, и уронила блокнот на пол.