– Помните, о чем она писала?
– Честно сказать – не знаю. Но могу посмотреть…
«Что на этот раз? – подумала Жанетт. – Она держит письмо здесь?»
София сделала попытку встать, но скривилась от боли.
– Я вам помогу. – Жанетт усадила старуху в кресло и спросила, куда ее отвезти.
– Письмо у меня в кабинете, дверь направо, когда мы будем в кухне. Можете подвезти меня к шкафу с документами, но я должна просить вас выйти из кабинета, пока я его открываю. Там кодовый замок, а то, что в шкафу, конфиденциально.
В комнате, где они находились, были, конечно, и шкафы, и полки, но это все. Только туалет.
Жанетт поняла, что София уплыла в прошлое, в свой бывший дом.
– Не обязательно показывать мне письмо, – сказала она. – Вы помните, о чем она писала?
– Ну не дословно, конечно. Но в основном там было о ее дочери.
– О ее дочери? – Жанетт стало любопытно.
– Да. Она была беременна, а потом отдала ребенка в приемную семью. Она очень неохотно говорила об этом, но я знаю, что она уезжала искать ребенка в начале лета 1988 года. Она тогда жила у меня. Почти два месяца.
– Жила у вас?
Старуха вдруг посерьезнела. Кожа словно натянулась на лице, и бесчисленные морщины разгладились.
– Да. У нее наблюдалась склонность к самоубийству, и присмотреть за ней было моим долгом. Я бы никогда не отпустила Викторию в дорогу, если бы не понимала: Виктории абсолютно необходимо снова увидеть ребенка.
– Куда она ездила?
София покачала головой:
– Она отказалась мне говорить. Но когда она вернулась, она стала сильнее.
– Сильнее?
– Да. Словно оставила за спиной какую-то тяжесть. Но то, что с ней сделали в Копенгагене, было ошибкой. Ни с кем нельзя делать такое.
Только был хорошим.
«Вы для меня умерли!» – пишет Виктория в самом низу открытки, которую посылает с Центрального вокзала Стокгольма. На открытке – королевская чета: король Карл XIV Густав сидит на позолоченном стуле, а королева, улыбаясь, стоит рядом с ним, показывая, как она гордится своим супругом и как смиренно доверяет своему спутнику жизни.
Точно как мама, думает она и спускается в метро.
Королева Сильвия улыбается, как джокер, – рот красным надрезом растянут от уха до уха. Виктория вспоминает: кто-то рассказывал, что его величество в личной жизни – сущая свинья, что он, когда не величает дорогих жителей Арбуга дорогими жителями Эребру[26], имеет обыкновение бросаться в королеву спичками, чтобы унизить ее.
Летний вечер, к тому же пятница. Виктория размышляет: как вышло, что праздник, первоначально связанный с праздничным шестом, воздвигаемым в день летнего солнцестояния, теперь отмечается в третью пятницу июня, независимо от того, где находится солнце?