Нет, подумала она. Это не моя вина.
Она выгребла сигареты из бардачка, опустила окошко. Закашлялась от первой затяжки. Вкус был не очень, и она выкинула сигарету в траву, не выкурив и половины.
Несколько капель упали на ветровое стекло, и пока она думала про Юхана и что ему сказать, начался дождь.
Дома Жанетт зажгла свет, прошла на кухню и подогрела вчерашний гороховый суп. Швы на голове начали заживать и зверски чесались.
Жанетт налила себе пива и развернула газету.
Первым, что она увидела, было изображение прокурора Кеннета фон Квиста, который написал вызвавшую горячие споры статью о проблемах с безопасностью в шведских тюрьмах.
Шут гороховый, подумала она, сложила газету и принялась за еду.
Хлопнула входная дверь. Юхан вернулся.
Жанетт отложила ложку и вышла в прихожую. Юхан был мокрым с головы до ног. Когда он стянул кроссовки, она увидела, что носки промокли насквозь и хлюпают по полу.
– Ну Юхан… Сними носки. Здесь же целое море будет. – Не занудствуй, тут же оборвала она себя. – А, да не страшно. Я потом вытру. Ты поел? – добавила она.
Мальчик устало кивнул в ответ, стянул носки и на цыпочках прошел мимо нее по коридору в ванную.
Жанетт открыла входную дверь, выжала носки на крыльце, повесила их на батарею за калошницей и сходила за шваброй. Закончив, вернулась на кухню, еще раз подогрела суп и снова села есть. Желудок сводило от голода.
Просидев минут десять за кухонным столом в компании супа и газеты, она заинтересовалась, что Юхан делает в ванной. Звуков льющейся воды оттуда не доносилось – оттуда вообще не доносилось ни звука.
Жанетт постучала в дверь:
– Юхан?
Она услышала, как сын ворочается за дверью.
– Что ты там делаешь? Что-нибудь случилось?
Наконец он заговорил, но так тихо, что она не расслышала слов.
– Юхан, ты не мог бы открыть? Я не слышу.
Через несколько секунд замок щелкнул, но Юхан не открыл дверь.
Еще несколько секунд Жанетт молча стояла, уставясь на дверь. Барьер между нами, подумала она. Как всегда.
Когда она наконец открыла дверь, мальчик сидел скорчившись на крышке унитаза. Он явно замерз, и Жанетт завернула его в полотенце.
– Что ты говорил? – Она присела на край ванны.
Юхан глубоко дышал, и она поняла, что он плакал.
– Она странная, – сказал он тихо.
– Странная? Кто?
– София. – Юхан отвел глаза.
– София? С чего ты о ней подумал?
– Ничего особенного, но она стала такая странная, – продолжил он. – Там, на «Свободном падении». Кричала на меня, называла Мартином…
София запаниковала, подумала Жанетт. Вот и все странности. Она поправила полотенце, сползшее с худеньких плеч Юхана.