София кивнула.
– Но если вы считаете, что это Линнея стоит в окне безглазая, кто та девочка рядом с собакой?
Аннет вдруг улыбнулась:
– Да это же я. И на мне мое красное платье. – Она отложила первый рисунок в сторону и взяла в руки другой. – А здесь я лежу на кровати, сплю, а ребята что-то празднуют. – Она смущенно посмеялась воспоминанию.
Софии стало противно. Глаза над смеющимся ртом пустые, черты истощенного лица наводят на мысли о заморенной голодом птице. Страус, который сунул голову в песок.
Софии было кристально ясно, о чем говорили рисунки Линнеи. Аннет Лундстрём видела на месте дочери себя, и для нее Линнеей были безглазые, отвернувшиеся и убегающие фигуры.
Аннет Лундстрём была не в силах увидеть, что происходит рядом с ней.
Но Линнея с пятилетнего возраста понимала все.
София поняла, что надо организовать встречу с Линнеей, хоть с помощью ее матери, хоть без.
– Я могу сфотографировать рисунки? – София потянулась за сумочкой. – Может, позже мне что-нибудь придет в голову.
– Да, конечно.
София достала телефон, сделала несколько снимков и встала:
– Мне пора. Вы хотите сказать еще о чем-то?
– В общем, нет. Но, как я уже говорила, я надеялась, что вы сможете встретиться с Линнеей.
София остановилась:
– Сделаем так. Мы с вами поедем в Дандерюд вместе. Главный врач психиатрического отделения – моя давняя знакомая. Мы объясним ей ситуацию, и если мы хорошо разыграем наши карты, она может разрешить мне поговорить с Линнеей.
Когда София поворачивала на Норртельевэген, часы показывали почти шесть. Встреча с Аннет Лундстрём заняла больше времени, чем она предполагала, но оказалась очень результативной.
Вигго Дюрер? Почему она не может его вспомнить? Они вместе по телефону делали опись имущества покойного. София помнила его лосьон после бритья. «Олд Спайс» и «О де ви». И всё.
Но София понимала: Вигго Дюрера знает Виктория. Они должны были видеться.
Она проехала мимо дандерюдской больницы и по мосту над Стоксундет. В Бергсхамра ей пришлось резко затормозить – из-за проводившихся далеко впереди дорожных работ образовалась пробка. Машины еле ползли.
София забеспокоилась и включила радио. Ласковый женский голос рассказывал, как жить с нарушением пищевого поведения. Человек не в состоянии ни есть, ни пить из страха проглотить что-либо, и это может быть побочным действием травмы. Базовые телесные рефлексы перестают работать. Вот так просто.
София подумала по Ульрику Вендин и Линнею Лундстрём.
Во всех проблемах этих юных девушек виноват человек, информацию о котором София только что добыла в Худдинге. Карл Лундстрём.