Игнат Сыроватко. Крепкий, как из дуба сделанный. Вроде незаметный, вперёд не лезет, глаза начальству не мозолит, но надёжный, как бельгийский браунинг. Отдал приказ и знаешь: выполнить его может помешать Игнату только смерть. Никита Штоколов и Коля Митрофанов, неразлучные друзья. Вечно подтрунивают один над другим, пересмешничают. Но в схватках бесстрашные и умелые, как боевые автоматы. Всегда прикроют спину и друг другу, и тому, кто рядом. И наконец, Юра Фирсов, самый ценный человек в группе. От него во многом зависит, сможет ли группа уйти после выполнения задания.
Загорелась красная лампочка у кабины лётчиков. Пять минут до прыжка.
Подобрались бойцы, принялись проверять амуницию, хорошо ли закреплено оружие, подбадривали товарищей, подшучивали. Саблин понимал – это последний слабый огонёк веселья. Напряжение нарастало, скоро станет совсем не до смеха. Бодрым голосом крикнул:
– Ну что, ребята, дадим «Гансам» прикурить?!
Бойцы, как один, потрясли правым сжатым кулаком над головой – победный жест гренадеров. Глядя на них, то же сделали и Андрей с Миланом.
Красная лампочка сменилась зелёной.
Четыре часа утра, «собачья вахта».
Саблин распахнул люк.
Пошли!..
Приземление прошло успешно. Горы здесь действительно невысокие, с пологими склонами. Ветра не было, группу не разбросало. Быстро собрались в кучу, сворачивая и пряча парашюты. И тут выяснилось, что благополучной высадка оказалась для людей, но не для снаряжения.
Когда Саблин выбрался к остальным, Урядников лежал на краю расщелины и светил вниз фонарём. Вокруг сгрудились члены группы. Поручик осторожно заглянул вниз. Очень глубокая, довольно узкая (но не настолько, чтобы купол зацепился за края) щель в породе. Разлом. В глубине, на десяток с лишним метров ниже края, белел зацепившийся за что-то парашют, болтался на стропах тюк с гранатомётом и боеприпасами.
– Вот тебе бабка и Юрьев день, – проворчал Урядников. – Фирсов, не обижайся. Не про тебя сказано.
– Милан, – Саблин повернулся к чеху, – что скажешь? Ты проводник…
– А что здесь говорить? – проворчал Блажек. – Такие расщелины – редчайшее явление в этой части Судет. Шансы встретиться с нею были практически равны нулю. А вот…
По голосу Саблин догадался, что штабс-капитан воспринимает расщелину как личный недосмотр и сейчас винит в происшествии себя. На снимках, когда выбирали место приземления, ничего подобного поручик не видел. Значит, или летуны подкачали, или трещина в породе появилась недавно. Сейчас это не имело значения, операция только-только началась, а они уже остались без главного средства разрушения антенны.