Город готовился к ночной жизни. Зажигались вывески ресторанов и клубов, на тротуарах появлялись нарядно одетые прохожие. Автомобилей стало больше, и чёрный «адлер» не привлёк чьего-либо внимания. Милиционеры, появившиеся на улицах вскоре после августовских событий, так и не решались связываться с большими чёрными машинами, на которых, ко всему прочему, часто ездило начальство.
По Коперника автомобиль домчал до Богуславской, и недалеко от знаменитой львовской Цитадели остановился у небольшого, без претензии на роскошь особняка. В окнах второго этажа ярко горел свет.
Из салона быстро выбрались шестеро, все в плащах и надвинутых на глаза кепках. Полы плащей подозрительно оттопыривались. Смутными тенями гости скользнули ко входу в особняк. Один стал перед дверью и потянул витой шнур, где-то в отдалении зазвенел колокольчик. Остальные участники акции рассыпались вокруг так, чтобы их не было видно сквозь стекло высокой входной двери.
В прихожей зажёгся свет. Престарелый слуга отворил, спросил по-польски, чего желает пан. И тут же получил страшный удар кастетом в лицо. Сухое старческое тело отлетело как пушинка, старик умер, ещё не коснувшись дорогого, до блеска натёртого паркета.
Налётчики ворвались в дом.
На втором этаже особняка происходило заседание ячейки «Орлят Яна Собеского». Руководил ячейкой Станислав Пожацкий, разорившийся шляхтич, уже разменявший шестой десяток. Пан Станислав обладал густой гривой седеющих волос и чрезвычайно аристократичной внешностью, принимал своих единомышленников по-свойски – в вельветовой куртке с бархатными отворотами и мягких домашних туфлях. На большом столе, предназначенном для гостей, стоял дорогой чайный сервиз, фрукты, вазочки с пирожными от Залевского. Для мужчин был выставлен настоящий французский коньяк.
Собственно, ячейка не считала себя боевой организация. В планах «орлят» значилась пропагандистская деятельность и агитационная работа. Членами состояли люди мирные: чиновники средней руки, мелкие коммерсанты, студенты университета. Присутствовало несколько панночек, очаровательные головки которых были забиты суфражистским мусором пополам с национальными идеями возрождения Великой Польши. Все из очень приличных семей.
Собрание больше походило на встречу добрых друзей под чай, пирожные и хороший коньяк. В тёплой доверительной атмосфере комфортно рассуждать о судьбах нации и замышлять акции протеста в виде расклеивания рукописных листовок. Нет, о, матка боска! Не бросать бомбы, не стрелять в русских солдат! Только мирный протест, но высказанный со всей прямотой и твёрдостью истинного гражданина.