За празднованием, естественно, последовала брачная ночь – еще одно событие, вызвавшее многочисленные толки, потому что жених и невеста уединились в спальне графа и не выходили оттуда четыре дня.
Спустя два месяца после свадьбы уставшая от бессонницы Фиона лежала в середине огромной постели и разглядывала своего мужа. Гэвин расположился рядом, повернувшись лицом к ней. В лучах утреннего солнца он был неотразим. Любовь, которую Фиона к нему испытывала, была такой сильной, такой всепоглощающей, что иногда в голове молодой жены не оставалось ни единой мысли.
Ей все время хотелось быть рядом с ним. Повинуясь этому желанию, она стала гладить кончиками пальцев по его ноге.
Он не открыл глаза, но уголки губ приподнялись в улыбке.
– Ты уже опять меня хочешь, моя дорогая жена?
– Гэвин, – упрекнула Фиона мужа тоном, услышав который Спенсер обычно готовился выслушать нравоучение, – мы не можем все время заниматься любовью.
– Почему нет?
– Это неприлично. – Она поджала губы. – И является дурным примером для наших людей.
Гэвин что-то пробормотал и заключил Фиону в объятия.
– Моя бывшая любовница читает мне нотацию о приличном поведении? Что случилось с миром?
– Хватит! – воскликнула она, и они начали возиться. Его плоть была твердой и горячей, и это возбуждало Фиону, но она не позволила Гэвину отвлечь себя от разговора. – Я больше не твоя любовница, а законная жена. А брак – это больше, чем постель.
Гэвин закрыл ей рот поцелуем, потом лег на спину, положил ее сверху и стал целовать ее лицо и шею. Тело Фионы уже начало откликаться, ее сопротивление ослабевало. Она запустила пальцы ему в волосы и, потянувшись, обхватила его тело.
– Ты понимаешь, что делаешь со мной? – простонал Гэвин.
– То же самое, что ты со мной, – прошептала она и села верхом на его бедра.
Фиона вдыхала знакомые запахи, наслаждаясь каждым ощущением, самой мимолетной лаской так, будто они были вместе в первый раз. Она двигала бедрами со смелой чувственностью, как бы призывая Гэвина разделить ее страсть.
Руки Гэвина скользили по бедрам и спине жены. Она подалась вперед, и его глаза потемнели от желания. Ей нравилось, как все эмоции мужа отражались на его лице, в его глазах. Это делало их связь еще более прочной и наполненной.
Фиона чувствовала, как внутри нее растет потребность в более быстром темпе. Это передалось Гэвину, и он приподнял нижнюю часть своего тела и соскользнул с матраса. Она прижалась к нему со стоном. Напряжение стремительно росло, и Фионе казалось, что сама ее душа жаждет завершения.
– Ну же, любовь моя, давай, – тяжело дыша, молила она перенести ее туда, где не существовало ничего, кроме них двоих и их любви.