Мгновение, и вот уже они стоят, крепко обнявшись. До боли, до беспамятства. Ненэ вдыхал аромат ее волос, запах ее кожи. Они не были похожи на знакомые с детства запахи, и от этого Ненэ испытывал непонятную радость, которая немного отдавала грустью. Он сжимал тело своей давней, такой близкой подруги. Но чувствовал тело взрослой чужой женщины. И тут, не размыкая рук, Анжела залилась слезами.
— Отчего ты плачешь? — спросил Ненэ, пытаясь освободиться от объятий и взглянуть ей в лицо.
Но Анжела удерживала его.
— Они хотят обручить меня с Марко, но я не хочу за него замуж, — прошептала она, и на своей шее Ненэ почувствовал ее слезинки.
— А ты не выходи.
— Не могу.
— Почему же?
— Потому что… меня заставили отдаться ему. Это случилось в тот день, когда…
Но Ненэ уже не слушал, что говорит Анжела. Он слушал свое тело. Как только Анжела призналась, что принадлежала другому, его тело, как ему показалось, напряглось, раздулось и затрепетало. Он чувствовал, как кровь густеет, как она все быстрее и быстрее устремляется по венам вниз, вниз, и собирается где-то в одном месте, там, внизу живота, и бьется, бьется, бьется в отчаянном поиске выхода, чтобы горячим фонтаном извергнуться вон из тела. И это означало стать мужчиной? Кровь бросала ему вызов, причиняя мучения, требуя ответа на вопрос, насколько он был силен, насколько бесстрашен?
Сам не понимая, что делает, Ненэ схватил Анжелу, рванул бретельки, потянул, и рубашка упала к ее ногам.
Анжела, оставшись совершенно нагой, инстинктивно прикрыла грудь, а другую руку прижала к низу живота.
— Нет… нет, — взмолилась она странным, хриплым голосом. — Мы не можем больше это делать.
— Я только хочу на тебя посмотреть, — произнес Ненэ не своим голосом. — Опусти руку.
Как мечтал он увидеть вблизи, наяву женские груди! Гравюры Доре только распаляли воображение, он приходил в неистовство от двух строчек Ариосто:
Две груди круглые молочной белизны
Средь камыша неясно различались.
Анжела медленно убрала руку, кисть безвольно опустилась вдоль бедра. Какое молоко! Какая там белая бесформенная сметана! Груди Анжелы были нежно-розовые, с коричневыми сосками и по твердости, казалось, не уступали мрамору.
Пораженный Ненэ опустился на стул. Он во все глаза рассматривал застывшую перед ним девушку, взор его туманился. Да, все остальное также соответствовало описанию:
Как стройны ее бедра и божественно лоно,
Гладью зеркальною блещет живот умащенный,
Белые чудные ляжки изваяны, словно
Фидия тонким резцом иль другою рукой изощренной.
Ненэ дважды сглотнул. Горло пылало, отчаянно требуя глотка воды или воздуха.