Говорить этот мальчик начал в том возрасте, когда все дети обычно начинают говорить, но и папа, и мама, и дедушка, и бабушка, и все дяди и тети, словом, все сразу в семье поняли, что Доменико Пиоло по прозвищу Миникуццо, страшный заика. Он ни слова не мог произнести, не запнувшись. Это было невероятным мучением как для него самого, так и для тех, кто его слушал.
В первом классе учительница знакомилась с учениками:
— А тебя как зовут?
— До… До… До…
— … ре-ми-фа-соль-ля-си, — продолжал хором весь класс.
Бедняга пытался произнести фамилию:
— Пио… Пио… Пио…
— Ку-ка-ре-ку! — откликался класс. — Кудах-тах-тах!
Миникуццо быстро выучился читать и писать и постоянно таскал с собой листок бумаги. Слова ему было проще писать, чем произносить. Он получил диплом бухгалтера и пошел работать в муниципалитет.
В сорок пять он женился на женщине, которая была на пять лет его моложе, но всю жизнь провела в доме отца и матери, выходя только в церковь. Через полгода Миникуццо понял, что его жена Луизина готова заниматься с ним этим делом не чаще одного раза в месяц, причем в полнейшей темноте и даже в ночной рубашке, поднимая ее лишь до строго установленных пределов. Пока муж трудился на ней, Луизина тихо шептала «Отче наш» и другие молитвы.
— За… за… за… зачем т-ты мо… мо… мо… молишься?
— Чтобы не совершить плотский грех.
Не прошло и семи месяцев, как Миникуццо Пиоло снова заявился в «Пансион Евы», куда похаживал до женитьбы. Мало-помалу он втянулся и начал исправно посещать заведение каждый вечер по субботам. Так прошло что-то около года.
— Куда собрался? — спрашивала Луизина, когда муж выходил в субботу из дому.
Она была немного туповата и ситуацию до конца не просекала.
— Я иду играть в карты с дядей Тано, — корябал на листочке Миникуццо.
Отчасти это было правдой. Миникуццо быстренько отыгрывал партейку, а потом мчался в «Пансион». Но так случилось, что через два года дядюшка Тано скончался.
— Как же ты идешь к дяде Тано, охальник, ведь он умер?
Г-м-м, какая незадача! Тогда Миникуццо, который привык говорить либо правду, либо ложь, написал:
— Иду в «Пансион Евы».
Тем более Луизина и понятия не имела, что это за «Пансион» такой. Могло ли ей прийти в голову, что это бордель? Да и знала ли Луизина, что такое бордель? Нет, Луизина не знала, поэтому и спросила:
— Вот как? А зачем?
— По субботам там ведет прием один врач. Он обещает излечить меня от заикания, — написал Миникуццо.
Как-то раз в пятницу, беседуя в церкви со священником, которого Луизина аккуратно посещала раз в два дня, она поведала, о том, что муж начал проходить курс от заикания.