В тот же вечер у кавальере Фирруцца поднялась температура до сорока градусов. Его супруга находилась рядом и пыталась наложить ему на лоб холодный компресс, а кавальере метался и не давался. И тут у нее вырвалось:
— Пожалуйста, не дергайся, доверься женским рукам.
Эх, кавальере будто бы ежа в постель подложили! Он оттолкнул ее руку, сорвал со лба компресс, вскочил с постели, как был, в ночной рубахе, и заорал диким голосом:
— Вон отсюда, немедленно, ты сама со своими чертовыми женскими руками!
На следующий день, немного остыв, кавальере втайне отправился к дону Стефано Джаколино, хозяину «Пансиона».
— Дон Стефано, знаете ли вы, что между моим сыном Джуджу и одной из женщин в «Пансионе» закрутился роман?
— Ничего не знаю.
Хотя прекрасно знал. Мадам Флора аккуратно информировала его обо всем, что происходит во вверенном ей заведении. Кавальере, потея от стыда, вынужден был изложить дело. Тогда дон Стефано важно произнес:
— Хорошо, я все выясню.
— Благодарю вас. И у меня к вам еще одна просьба.
— К вашим услугам.
— Если выяснится, что все это правда, я прошу вас удалить эту женщину.
Глаза дона Стефано сузились:
— Удалить в каком смысле?
— Отправить куда-нибудь подальше.
— Куда же? Смены прекратились. Я не могу заменить ее новой девушкой.
— Если ее нельзя заменить, тогда вы могли бы ее уволить.
Дон Стефано засмеялся:
— Почему я должен лишаться дохода? Из-за ваших красивых глаз? И потом, как прикажете объяснить девушке, за что я ее увольняю?
— Скажете ей, что, мол, из-за того, что она влюбила в себя моего сына!
— Кавальере, вы не возражаете, если я выскажусь по-латыни? Если ваш сын мудак, то в чем виновата девушка?
В отчаянии, лишившись благоволения Всевышнего, Фирруцца старший помчался к начальнику карабинеров.
— Что вы от меня хотите, кавальере?
— Я хочу заявить на эту женщину, пусть ее посадят в тюрьму!
— Это невозможно!
— Почему?
— Эта женщина делает то, на что имеет официальное разрешение.
— Тогда запретите моему сыну ходить к ней.
— И этого не могу сделать! Ваш сын совершеннолетний!
Кавальере пришел в бешенство. Задрожав и побагровев, в безумии он вскочил со своего места и уставил палец на фельдфебеля:
— Я понял! Все понял! Вы в сговоре! И сводники, и карабинеры, вы все сговорились, чтобы уничтожить меня!
Фельдфебель был мужик спокойный и на крик кавальере никак не отреагировал. Ему даже удалось утихомирить несчастного, пообещав по-дружески, неофициально, поговорить с Джуджу. И действительно, встретив вскоре Джуджуна улице, он окликнул его, взял под руку и деликатно отвел в сторонку:
— Сынок, неужели ты желаешь своему отцу смерти?