Старшина осторожно сдвинул руку Личо с груди, в пальцах была зажата фотокарточка. Мужчина удивленно посмотрел на нее, а потом протянул Ненэ. Это была вырезанная из журнала и наклеенная на картон фотография Греты Гарбо.
Через трое суток Ненэ получил увольнение на полдня. Он шагал по пустынным улицам в каком-то полном отрешении, так что не заметил несущийся на скорости автомобиль. Водитель успел затормозить, но все-таки задел Ненэ, и тот грохнулся на землю.
— Поранился? — закричал водитель, выскакивая из машины.
— Нет.
Ненэ попытался встать, и мужчина протянул ему руку.
Ненэ обомлел — рука, за которую он держался, принадлежала человеку, которого считали покойником!
Барону Джаннетто Никотра ди Монсеррато, чьи жалкие останки извлекли из-под развалин собственного загородного дома. Барону, из-за которого Сирия, возможно, лишила себя жизни.
Да, это был он, вне всякого сомнения, несмотря на то, что отрастил усы, как у татарского наездника. Барон тоже узнал Ненэ.
— Ах, это ты? Здравствуй, — произнес он ледяным голосом.
— Но вы же… вы…
Ненэ испытывал шок не столько от наезда автомобиля, сколько от встречи с человеком, которого считал погибшим.
— Так и быть, сейчас все расскажу. Подожди меня вон в том кафе. Только отгоню машину и вернусь.
И он пошел, прихрамывая, к хорошо знакомому спортивному автомобилю. Стало быть, его машину никто не угонял. Ненэ сел за столик, и скоро в кафе зашел барон.
— Закажешь что-нибудь?
— Апельсиновый сок.
У Ненэ пересохло во рту.
— А я возьму себе газировки. — Барон сделал заказ и взглянул на Ненэ. — По твоему удивленному виду ясно, что мне удалось здорово всех надуть.
— О да. А вы знаете, что Сирия пропала после того, как…
— Конечно, знаю. Все это было подстроено. Она пришла в условленное место, и мы на моей машине уехали в Мессину.
— Значит, Сирия знала, что ваша гибель не более чем спектакль?
— Ну, разумеется, знала. Мы с ней вместе все это и придумали.
Официант принес напитки.
— Пролив нам переплыть не удалось, — продолжал барон, — и тогда я отправился сюда, у моего друга здесь дача неподалеку, в четырех километрах, он мне ключи оставил. Я в Рагити заехал купить чего-нибудь. Слушай, у тебя деньги-то есть? Если нет, то поехали к нам на обед. Сделаем Сирии сюрприз.
— Нет, спасибо, мне надо вернуться в часть. Но простите мое любопытство: кому принадлежали останки, которые нашли под обломками вашего дома?
— А, те? Да какому-то трупу, сейчас их везде полно, сторож притащил. Надели ему на руку мой перстень, чтобы уж никаких сомнений не оставалось. А потом, во время бомбежки, сторож подорвал дом динамитом.