— Райден мертв.
У меня сжимается грудь. Они убили его. Нет, я позволила ему умереть. Я проглатываю настигнувшую меня печаль. Злость берет верх над всеми остальными эмоциями.
— Мы должны что-то сделать. Достаточно разговоров. Мы должны действовать.
Я подробно описываю каждую секунду, проведенную в лаборатории, и жду, пока Джексон переварит все, что я только что ему сообщила. Он прислоняется к передней спинке кровати и кладет на шею руку.
— Это все? — Спрашивает он.
Я делаю глубокий вдох. Я не могу ему рассказать то, что касается Гретхен, хотя, возможно, он уже и так знает.
— Нет, это не все. Я забралась на вершину дуба и прыгнула вниз.
Я ожидаю, что он подпрыгнет, удивится или еще что-нибудь, но он только кивает.
— Скажи мне, что со мной происходит? — говорю я.
— Что с тобой происходит, так это я. Это я сделал с тобой. Я пойму, если ты будешь меня ненавидеть, не захочешь больше никогда видеть. Я не горжусь тем, что сделал. Я не мог… Ты… Прости.
Его глаза умоляют меня о прощении.
— Что ты сделал?
— В тот день, когда в школе произошел взрыв. Ты кричала. Тебе было слишком больно. Я… Лоуренс сказал… Нет, это было мое решение…
— Просто скажи мне.
— Я исцелил тебя, и это уже было не так, как с заживлением небольших ран в детстве, тогда последствий не было. В этот же раз произошло полное исцеление. И ты помнишь, что я тебе говорил о ксилеме?
— Она размножается, — произношу я, переходя почти на шепот. Я смотрю куда-то за пределы своей комнаты, не видя ничего и теряясь в мыслях. Несколько минут мы сидим в тишине: он мучается от угрызения совести, я — от страха.
— Мне надо идти, — Он начинает вставать, но я беру его за руку, наши глаза встречаются. Он должен понять, о чем я думаю. Я больше не хочу переживать. Он ложится рядом со мной, наши лица находятся всего в нескольких сантиметрах друг от друга. — Или, может, я останусь.
Он целует мои губы, щеки, шею, согревая мое тело.
Я ловко перекатываюсь и оказываюсь сверху него. Теперь ситуацией руководит мое тело, все ограничения сняты, я думаю только о нас двоих, все остальные мысли исчезли. Его руки блуждают у меня в волосах и движутся вниз по спине все дальше и дальше. Я запускаю руку под его рубашку, выводя линии на его животе, и стягиваю ее. С моей он делает то же самое, поэтому моя обнаженная грудь прикасается к его обнаженной груди, а дыхание становится тяжелым. Затем, он внезапно садится и придвигает меня к себе, пока мои ноги не обхватывают его талию.
— У тебя был тяжелый день. Нам не следует…
Он немного смещается, тянется за своей рубашкой и передает мне мою. Я натягиваю ее, но все еще не свожу с него взгляд.