— Я отказываюсь от своего предыдущего заявления. Давай поговорим о чем-нибудь другом, — говорит он, наклоняя свой стакан, чтобы попить.
— Да, расскажи мне о своей семье.
Джексон давится, кашляя и сгибаясь.
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
— Да, прости, я…
Он убирает прядь волос с моего лица и целует меня. Я оборачиваю ноги вокруг его талии и смотрю на него.
— Могу я… прикоснуться к тебе? — интересуюсь я.
— Прикоснуться ко мне? Где? — усмехается он.
Я наиграно ударяю его в грудь.
— Не так. Я просто хочу…
Я провожу пальцами по его скулам, шее, плечам и рукам. Он откидывается на локти, и я расстегиваю его рубашку, открывая контуры его загорелой груди. Он совершенен, сложно поверить, что кто-то может быть настолько идеален.
Я наклоняюсь вперед, чтобы его поцеловать, позволяя его телу согреть меня. Между нами повышается жар, и мне интересно, когда он отстранится, но он не останавливается.
Он укладывает меня на покрывало, его тело прижимается к моему, его губы страстно ловят мои, посылая дрожь по всей моей коже от головы до ног.
— Останешься со мной сегодня ночью? Здесь? — произносит он, слегка отстраняясь, чтобы посмотреть на меня.
Я киваю, и Джексон опускается рядом со мной так, что теперь мы лежим на покрывале бок обок. Он снова целует меня и затем закрывает глаза. Его тяжелое дыхание замедляется и вскоре переходит на спокойный ритм. Я закрываю глаза, погружаясь в сон.
Вскоре я засыпаю.
Я нахожусь одна в третьей лаборатории и наблюдаю за тем, как тело Райдена дергается в судороге. Никто не узнает, если я его освобожу. Я могу это сделать. Я могу сохранить ему жизнь. Но я этого не делаю. Вместо этого я смотрю, как он медленно умирает. Затем я ловлю свое отражение в стальной стене, стоящей напротив меня. У меня золотая кожа, такое ощущение, что через нее светит солнце, она бронзовая и прекрасная… затем ко мне в сознание пробирается страх. Я Древняя. Пока я мысленно произношу эти слова, за моей спиной открывается дверь, и через нее входит отец с пистолетом в руке. Он качает головой со сжатыми губами и стреляет мне в голову.
В четыре часа ночи я проскальзываю домой совершенно без сил. Мама встает очень рано, так что я знала, задержавшись, рискую с ней столкнуться… и быть запертой в своей комнате до конца жизни. Когда я была помладше, она постоянно заглядывала ко мне в комнату, просто чтобы посмотреть, как я сплю. Я просыпалась и заставала ее, сидящей около моей кровати, и когда я спрашивала ее, зачем она это делает, она всегда отвечала, что всего лишь хотела убедиться. Я никогда не знала, что она имела в виду, но сейчас мне интересно, не хотела ли она убедиться в том, что я пережила ночь.