— Я устала, — говорю я, прислоняясь к стене рядом с ним.
— У нас есть несколько часов до твоей тренировки с Сибил, — произносит Джексон. — Хочешь прогулять занятия? Все равно осталось лишь два урока.
Уже через десять минут мы едем на электроне в сторону Торгового района, единственной части Сидии, где товар можно купить сразу, вместо того, чтобы заказывать на дом. Это очень старый и необычный район, и мои лучшие детские воспоминания связаны именно с этим местом. Я, Гретхен и Ло постоянно гуляли по этому району, выпрашивая у продавцов конфеты, игрушки и прочие радости жизни.
Джексон берет меня за руку, когда мы выходим из электрона, и я тут же расслабляюсь. Благодаря нему, я чувствую себя сильной, чувствую, что я не просто дочка главнокомандующего Александра. Жить в тени отца — не просто. Что бы я ни делала, я никогда не буду в этом достаточно хороша. Меня никогда не будут рассматривать как отдельную от отца личность, способную самостоятельно добиться успеха. Все, что я буду делать оставшуюся часть жизни — это оценивать и сравнивать с тем, как бы это сделал мой отец.
Мы доходим до окраины района, и вдруг лицо Джексона бледнеет. Он заталкивает меня в пекарню Декадент — мою любимую — прямо, когда президент Картье и ее окружение проходят мимо нас. Джексон опирается о кирпичную стенку, постепенно сползая на землю.
— Ты в порядке?
— Да, почему нет?
— О, я не знаю. Только что прошла твоя мама. Она не сказала привет, не спросила, как прошел твой день, и даже не посмотрела в твою сторону. Вполне нормально из-за этого расстраиваться и переживать.
— Почему я должен переживать? — Он вскакивает на ноги. — Она от меня избавилась, бросила. И как мне это понимать? То, что исходит от семьи Картье, определенно не называется любовью.
Он ударяет стену, выбивая кирпич, затем поднимает его и швыряет в переулок.
— Эй. — Я тяну его за рукав так, что ему приходится посмотреть на меня. — Возможно, она хотела бы тебя узнать. Возможно, ее заставили не видеться и не разговаривать с тобой. Возможно, это не было ее решением. Ты не знаешь наверняка, бросила ли она тебя. Ты не знаешь наверняка, что она тебя не любит.
— Как бы то ни было, это не важно. В любом случае, мне не позволено с ней видеться.
— Кто это сказал?
— Люди, которые управляют моей жизнью, вот кто, — говорит он, теребя волосы. — Давай поговорим о чем-нибудь другом.
— У меня есть идея получше, — произношу я. — Давай пройдемся по магазинам и наберем множество десертов и конфет. Хочешь?
Спустя несколько минут, мы уже идем по улице по направлению к парку, держа в руках мороженое в вафельном рожке. Конечно, в нем нет ничего настоящего. Но хоть оно и полностью синтетическое, по вкусу его ничем не отличить от настоящего. Я ела его несметное количество раз. А все потому, что моя мама — сладкоежка. Джексон так быстро прогладывает свою порцию, что мне остается только предположить, что до этого момента он ни разу не пробовал мороженое. Я хочу его спросить, но понимаю, что будет не вежливо обратить внимание на то, что снова может его огорчить. Ло определенно ел мороженное, как синтетическое, так и настоящее. У него есть возможность попробовать все это и у него есть мама. Должно быть, для Джексона это тяжело, признает он это или нет.