Утром добудиться Семена Александровича было почти невозможно. Но Нина Андреевна догадалась поставить будильник под стеклянный колпак. Ужас, какой получался трезвон!
Семён Александрович, с одной стороны, вроде как поселился у Нины Андреевны, а с другой — вроде как и нет: иногда оставался ночевать в своей квартире, никаких вещей из неё не перевозил, и не смотря на явные намёки, что старенькая «Бирюса» для двоих маловата, новопоселенец никак не хотел понять, что как нельзя кстати оказался бы его новенький японский холодильник.
В конце концов, Нина Андреевна решила, что он жмот и ничего путного из их союза не выйдет.
Проводив однажды утром Семена Александровича на работу, она собрала его белье, бритву, зубную щетку и другие мелочи в полиэтиленовый пакет. Хотела положить туда же и дорогой французский одеколон, но раздумала: пусть останется, вроде как воспоминание. Да и самой пригодится: аромат у него приятный, можно вместо дезодоранта под мышки брызгать. Хоть какая-то от Семёна польза.
* * *
— Что это? — спросил Семён Александрович, увидев пакет. — Отставка?
Нина Андреевна, выпившая для храбрости полбутылки «Кристалла», сунула в зубы сигарету «Президент» и нахально чиркнула зажигалкой.
— А что? — сказала Нина Андреевна, выпуская дым колечками. — Не понятно?
— Не совсем, — ответил Семён Александрович и сморщился: Напилась, да? И эти сигареты… Ведь договаривались: приспичит — кури на кухне.
— Надоело! — Нина Андреевна подбоченилась левой рукой, а правой провела перед носом Семена Александровича дымящимся «Президентом». — Или я уже и не хозяйка в собственном доме? Что хочу, то и делаю…
— У тебя какие-то неприятности? — Семен Александрович попытался заглянуть в её глаза, но Нина Андреевна засмеялась и с размаху плюхнулась в кресло у телефонного столика. Сиденье под ней прогнулось, стягивающая сетка лопнула, издав оглушительный звук: пу-у-ук!
Нина Андреевна вскочила и, швырнув недокуренную сигарету в пепельницу, подбоченилась уже обеими руками:
— Неприятности? Да, неприятности! — закричала она. — Из-за тебя, дорогой! Не было тебя — их тоже не было.
Ошарашенный такой логикой, Семён Александрович молчал. А Нина Андреевна, распаляясь, продолжала голосить:
— Дура я, дура! Размечталась: будет мужчина — проблем не станет. А ты даже ни одного гвоздя не вбил!
— Куда? — удивился Семён Александрович. — Ты мне ничего не говорила…
— Молчи!
— Да что случилось?
И тут Нина Андреевна выдала:
— Ничего! Ничего у нас с тобой не случилось. Мало того, что по дому ничего не делаешь, так ещё и в постели…
— Молчать! — взревел Семен Александрович. — Это не только моя проблема!