«Вот они – астрархи. Хозяева хозяев. Явились полюбопытствовать, как идут дела. Сейчас убедятся, что без них Рой потерялся, и в два счета покончат с этой нелепо затянувшейся разборкой. А заодно и с кораблем. И со мной – тоже. Но, честное слово, это будет нелегко».
Костя поднял оружие, выцеливая головную пчелу.
До нее было метров пятьдесят. Но в глаза лупило весьма некстати взошедшее Младшее Солнце. Кратов опустил фогратор и зажмурился, чтобы привести зрение в норму. Под сомкнутыми веками плясали зеленые пятна на оранжевом фоне, понемногу расплываясь в сплошную бурую пелену.
«Теперь можно», – подумал Костя.
Руки его задвигались, зажили сами по себе. Плавно вскинули фогратор на уровень плеча, утвердили его там и застыли мертвой, непоколебимой опорой. Включились, отработали свое глаза, быстро и точно оценив расстояние до мишени. Указательный палец правой руки улегся на спуск и несильно, почти ласково прижал его.
«Кажется, я снова не то делаю», – вдруг подумал Кратов.
Но все, что должно было свершиться, свершилось.
Когда он набрался достаточно храбрости, чтобы открыть глаза, то понял, что Рой уходит.
16.
Маони неуклюже перевалился через бортик «гоанны» и тяжело спрыгнул, сразу же увязнув в песке по колено. Его взгляд ошалело блуждал, натыкаясь на головешки сожженных тел, которыми были густо усеяны склоны сеифов.
– Вам тут досталось, – пробормотал он.
Кратов кивнул, не имея сил отвечать. Он стоял, привалившись к корабельной опоре возле разверстого люка, безвольно свесив руку с фогратором, похожий на большую куклу, в которой поломались все пружины и зубчатые колеса.
– Я умираю с голоду, – сказал Маони. – Надеюсь, вы не садились за стол без меня? И почему ты один?
– А я и есть один, – пробормотал Костя.
Маони заглянул ему в лицо.
– Да что тут у вас происходит?! – удивился он.
– Уже ничего.
Картограф недовольно крякнул и пропал в тамбуре. Но не прошло и пяти минут, как он снова появился.
– Там пусто! – воскликнул он.
Костя поднял голову.
– Варданов должен быть у себя, – сказал он.
– Его нет. Только это… – Маони разжал пальцы.
Квадратик «вечной» пластиковой бумаги. Несколько строчек, нанесенных по-старинному аккуратным, ровным почерком. Костя поднес его к самому лицу, вгляделся. «…Моя ошибка… всю ответственность беру на себя… члены миссии действовали по моим распоряжениям, но вопреки своей воле…»
– Что это значит? – спросил Маони.
– Он вздумал снять с меня вину, – сказал Кратов. – То, что написано, – ложь. Никто не действовал вопреки своей воле.
Он тщательно скомкал записку – бумага сопротивлялась, снова и снова разглаживаясь. Уронил ее себе под ноги и усердно втоптал в песок.