Он вскочил на ноги и принял классическую позу дискобола. Все мышцы его забурлили, загуляли змеиными клубками, заиграли под гладкой кожей цвета насыщенной сепии. Астахов лежа поаплодировал.
– Вот это аргумент! – восхитился он. – Это я понимаю. А вы все только языками чесать горазды.
– Успокойся, Гешик, – сказал Резник. – Никто тебя твоих окороков не лишит. А вот за правнуков твоих я бы не поручился.
– У нас тут прозвучало что-то про скуку, – напомнил Кратов.
– Так я к тому и веду! Итак, Единый Разум Галактики создан. Всемогущество достигнуто. Кое-где соблюдаются еще незначительные островки ревнителей старины и ретроградов, населенные гешами и марси, но их не обижают. Не зовут немедля воссоединиться с большинством, а напротив, всячески холят и балуют, как редкостных зверушек в заповедниках. Водят детишек смотреть на них, как мы любим смотреть на обезьянок. С уважением сознавая, что произошли от них – хотя это не так – и проникаясь гордостью за то, что столь далеко от них ушли…
– Почему ты решил, что я захочу жить на островке? – впервые за все время подала голос девушка. – Если в настоящий момент я Гешина подруга, это не значит, что я останусь с ним завтра. А уж тем более – через тысячу лет.
– А куда ты денешься от меня завтра? – удивился Геша.
– Завтра и узнаем.
Геша зарычал и полез к ней целоваться. Девушка упиралась и брыкалась, но не особенно активно. Некоторое время все задумчиво наблюдали за ними.
– Продолжим, – сказал Резник деловито. – В нашем с вами грядущем создалась такая ситуация, когда накопленные пангалактической культурой силы некуда более приложить. Все физические законы познаны и приспособлены ко всеобщему благу. Все газопылевые туманности скатаны в планетезимали, утрамбованы и даже заселены. Шаровые скопления где надо рассеяны, а где надо устроены. Астрархи маются бездельем, учиняя фейерверки из протоматерии Ядра Галактики на забаву желающим. Тектоны поголовно ударились в сочинительство мемуаров под общим названием «У истоков Братства». Гордо выпрямленный гуманоид и пространственно-дискретный плазмоид общаются на одном языке, как если бы родились от одной мамы или по меньшей мере вместе воспитывались.
– Позволь, позволь, – протестующе замахал руками Астахов. – Мы, кажется, договорились, что мне должно быть отчего-то стыдно!
– Прости, пожалуйста, – сказал Резник. – Разумеется, нет ни гуманоидов, ни плазмоидов. А есть некое синтетическое существо – назовем его условно «демон»…
– Это почему? – спросила Марси.
– Позже объясню… По всей вероятности, лишенное определенного устойчивого габитуса, а принимающее его по своему желанию либо в зависимости от внешних кондиций.