Глаза Зелии вспыхнули серебром, и с её губ сорвалось долгое шипение.
– Осрен? Я подозревала, что он порченое яйцо в гнезде.
Услышав это имя, Арвин почувствовал колющие боли в горле, которые начали усиливаться. Он закашлялся. На мостовую упали тёмные капли; сглотнув, юноша почувствовал вкус крови. Молодой мужчина ощутил поднимающуюся в нём холодную волну страха, когда понял, что происходит. Магическое принуждение сработало – хотя Арвин и не произносил имя принца вслух. Оказалось достаточным просто его услышать.
«Хоар, – мысленно взмолился молодой человек. – Я не хотел. Прошу, не убивай меня».
Зелия даже не спросила, что с ним. Она просто стояла и улыбалась, словно змея, пожирающая мышь. Боль в горле меж тем начала стихать. Кашель прекратился. Хоар, казалось, услышал просьбу молодого псиона и сжалился над ним.
Арвин коснулся бусины на шее.
– Девять жизней, – прошептал он, а затем безмолвно возблагодарил Хоара.
По крайней мере, уже полночь и, если на то была воля Тиморы, убийство уже свершилось. Члены Раскола уже должны выбираться из дворца.
– Зелия, – заговорил Арвин, когда понял, что голос к нему вернулся. – Я сообщил тебе то, что ты хотела знать. Уничтожь семя разума и убирайся из моей головы.
Глаза юань-ти сверкнули.
– Ты смеешь что-то требовать? – зашипела она. – Семя останется на месте – по крайней мере, пока у меня не возникнет возможность задать Осрену пару вопросов.
В сознании Арвина сами собой возникли образы того, как именно Зелия предполагала их задавать. Для начала она поместила бы в подсознание Осрена ментальный блок, лишив принца возможности двигаться. Потом юань-ти проникла бы в его мысли. Она заглядывала бы в самые потаённые и тёмные уголки его разума, выискивая и обнажая слабости и страхи. Зелия заставила бы Осрена испытать их все, пока не нашла бы самый страшный кошмар, заставляющий его дрожать от ужаса, а затем столкнула бы свою жертву в пропасть отчаянья, уничтожая надежды и желания и заставляя отвечать на вопросы. Какой смысл, спросила бы она, продолжать хранить секреты, когда всё уже потеряно? Холодно, безнадёжно. Когда он обречён. Когда ситуация подвластна её воле, а не воле Осрена.
Арвин, злорадствуя, задержал в сознании этот образ. Так приятно ощущать себя хозяином положения. Смаковать слёзы боли и страдания того, кто полностью находиться в твоей власти. Он помнил первый раз, когда воспользовался своими талантами, чтобы довести кого-то до отчаянья – своего бывшего учителя. Учителя, чьи познания в псионике Арвин с лёгкостью превзошёл. Человек оказался хрупким, как яйцо, и когда молодому псиону надоело с ним играть...