Молодой человек торжествующе улыбнулся — замок был открыт. Арвин попытался открыть ворота...
И не смог пошевелиться.
Воле не подчинялся ни один мускул. Он продолжал моргать и дышать – хоть и не так глубоко, как хотелось бы – и сердце гулко билось в груди. Но в остальном псион стал подобен статуе. Понимая, что попал под действие заклятия, Аврин напрягся, старясь его преодолеть. Пот выступил на висках и потёк по щекам, но юноша по-прежнему не мог сдвинуться с места.
Глупец. Каким же он был глупцом, решив, что мятежники позволят своему пленнику уйти. Надо было прислушаться к внутреннему голосу, подсказывающему, что всё слишком просто.
Меж тем из-за двери продолжали доноситься голоса. Похоже, Гонтрил заканчивал собрание. В любой момент дверь может распахнуться – и Чорл получит долгожданный повод убить Арвина.
Псион мог слышать голос лысеющего мятежника:
– Я за, – рычал он. – Это даст чешуйчатой сучке понять, что она нигде не может чувствовать себя в безопасности.
Другой голос – Арвин не знал его обладателя – высказал возражение:
– А я считаю, что мы должны заманить его в засаду на улице.
– Он будет настороже, – ответил Гонтрил. – Особенно после того, что произошло с надзирателем.
– То были простые воры, надеющиеся поживиться чем-нибудь в старой башне, – заметил ещё кто-то.
– Простые воры, убившие юань-ти, служившего королевской семье, – отозвался лидер. Гонтрил вздохнул, и Арвин представил, как он качает головой. – Единственное место, где он теперь отпускает телохранителей – его собственный дом.
– Это самоубийство, – проворчал другой член Раскола. – Нам никогда не удастся проникнуть внутрь.
– Удастся, – заверил Гонтрил. – Один глоток этого состава, и мы сможем проскочить мимо охраны. Они ничего не заподозрят, решат, что мы – принадлежащие ему питомцы, возвращающиеся домой. У нас даже будут правильные метки.
Внезапно над самым ухом Арвина раздался шепот:
– Полагаю, ты слышал достаточно.
Если бы юноша мог, он бы подпрыгнул от касания руки по его плечу. Но будучи скованным магией, ему оставалось лишь гадать кто, во имя Девяти Кругов, сумел столь к нему столь бесшумно подкрасться.
Псион услышал тихий напев, и на мгновение ощутил головокружение и понял, что стоит уже в другом помещении – в ярко освещённой комнате возле кушетки, на которой лежала Кайла. Глаза девушки были закрыты, грудь вздымалась в спокойном дыхании. Лихорадочный румянец пропал.
Всё ещё обездвиженный, Арвин почувствовал лежащую на плече ладонь – ладонь, человека, только что его телепортировавшего. Юноша догадывался, кто это может быть. Жрец.