— Гриш, а Гриш?
На склоне стоит Кайтан с поднятой рукой. Тревожный храп коня. Пыль. Молния сабли, уходящая в ножны. Жаркий глаз — навстречу Кайтану…
— Именная сабля котовца, — сказал, покачав головой, старик.
Гришка соскочил с коня, вытер ладонью со лба пот.
— Ей бы в музее, под стеклом лежать…
Гришка потупился, переступил с ноги на ногу.
— А ты арбузы колешь. — Старик похлопал коня по спине. — Да, Григорий, в нашем краю смелые люди не выводились… Гайдуки, красногвардейцы, партизаны…
Они спустились с холма и тихо пошли вдоль берега Днестра.
— В Молдавии больших лесов нет, ты знаешь, — говорил Кайтан. — Но мы умели использовать каждый кустик.
Гришка невольно посмотрел по сторонам: густые заросли кустов, высокая трава.
— Отряд был разбит на группы, — продолжал Кайтан. — Рассредоточен в разных местах. Каждая группа действовала по особому заданию командира.
Они подошли к старому, разрушенному карьеру. Здесь когда-то добывали ракушечник. Кругом валялись белые ноздреватые камни, словно груды крупного колотого сахара на зеленой траве.
— В сорок четвертом, — сказал Кайтан, — одна из групп особенно беспокоила фашистов в районе нашего села.
Гришка жадно слушал. Пот струился по его лицу, лез в глаза, но он не обращал внимания, боясь что-нибудь пропустить.
— Комендант вызвал подкрепление. Начались военные действия. — Кайтан наклонился, сорвал ромашку, положил ее на белый камень. — Здесь это было… — Он помолчал. — На задание ушли двое… Нужно было уточнить схему укрепрайона… Ну, а дальше ты знаешь. Фрицам стали известны запасные хода. Группа находилась в штольнях. Основной лаз был в овчарне. Запасные: один — на кладбище, другой — в старом карьере. Тут партизаны и сложили головы.
— Федор Ильич… — Гришка помолчал. — Скажите… только честно, ладно? Вы верите, что мой дед — предатель?
— Нет, — сказал Кайтан. — Не верю.
Ночь выдалась на редкость лунная. Звезды густо высыпали в высоком небе, как поутру роса. Весь холм был залит матовым светом, под кустами лежала зеленая мгла, а тяжелые арбузы на бахче казались отлитыми из серебра. Неподалеку от шалаша кто-то стоял. Узкая длинная тень лежала на земле.
Михуца выглянул из-за куста и зажмурился. Ему показалось, что тень шевелит руками. Михуца опять выглянул. Тень шевельнулась, приподняла широкополую шляпу. Затем она странно скрипнула и наклонилась всем туловищем вперед. Сомнений быть не могло: так скрипят только новые сапоги. У Ильи Трофимовича тоже поскрипывают. (Михуца давно мечтал о таких сапогах!)
Вдруг тень выпрямилась. По траве покатилось что-то серое бесформенное. Михуца снова зажмурился.