Как-то утром к нам пришел Пол, тот самый управляющий с приклеенной улыбкой.
– Ребята, я хочу, чтобы вы тут быстренько прибрались. Скоро придет начальство с проверкой.
Пол всегда держался вежливо, никогда не ругался, голоса не повышал. Но мы-то расшифровали его слова верно. Он имел в виду: «Эй, вы, поганцы, ну-ка живо разгребайте свой свинарник! Календари с девками – содрать со стен, навести порядок, а не то начальство надерет нам задницу и всех уволит. Подъем, за дело!»
Технологи засуетились. Они сорвали со стен календари и плакаты, спрятали порножурналы поглубже в ящики столов, чтобы, когда ревизоры отчалят, вытащить свои сокровища снова. Вито подмел пол, смахнув мусор через перила вниз, в фабричный зал, с высоты в десять футов. Снизу донеслись возмущенные вопли рабочих, потому что мусор благополучно просыпался на свежеотпечатанные листы паззлов, приготовленные к нарезке, – они как раз выползли из-под пресса. Окурки и мусор расплющило и припечатало к картону. Пожалуй, это будет оригинальное дополнение к рождественскому подарку, если они попадут в коробку с паззлами и достанутся какому-нибудь счастливчику.
Но Вито на это было наплевать. А если бы рабочие поднялись к нам, чтобы намылить ему шею, он бы спустил их с лестницы, орудуя шваброй.
Пока технологи поспешно наводили порядок, я огляделся, не зная, чем заняться. Мне тоже хотелось показать себя хорошим корпоративным роботом. Чем бы помочь коллективу? Подметать и протирать пыль как-то не пристало, ведь по должности я старше технологов.
Тогда я нашел в углу осколок зеркала. Непорядок. Нечего ему тут лежать, это самый настоящий мусор. Я поднял осколок с пола, посмотрел на белые пластиковые столы, и меня осенило. Я попросил у Вито бритву и принялся терпеливо скрести по белому пластику. Горка белой пластмассовой мелкой крупы, почти что порошка, неуклонно росла. Технологи уже давно навели в комнате порядок, а я все еще трудился. Теперь горка белого порошка смотрелась на две тысячи долларов, не меньше. Мелкие белые кристаллики слегка поблескивали. То, что надо.
Я аккуратно сдвинул весь порошок на зеркало. Потом взял еще одно бритвенное лезвие и аккуратно разделил порошок на полоски. Довольно широкие. Вынул из своего бумажника двадцатку и свернул купюру в трубочку. Сел рядом с зеркалом и горкой белого порошка. Натюрморт был готов. Зеркало я задвинул под угол стола – чтобы оно было на виду, но в глаза с порога не бросалось. Как будто кто-то впопыхах забыл припрятать его получше.
Я надеялся, что мою двадцатку никто не сопрет. Подумал, что, может быть, лучше сходить в столовую и принести соломинку для напитков, но трубочка из купюры смотрелась лучше.