– И что же тебе снилось, мой сладкий? – елейным голоском проворковала Глафирена, склоняясь к самому уху облюбованной жертвы.
Короткие волосы на виске мужа колыхнулись от близкого дыхания вампирши.
– Мне снилось, будто у меня… – с блаженной улыбкой на устах начал было делиться сокровенным Вадим, но тут его сонный взгляд сфокусировался на мне, находящейся поодаль. Речь сама собой прервалась. Ученый мозг лихорадочно заработал, сопоставляя желаемое и действительное, и пришел к единственно правильному выводу – это не я. Глаза за тонкой оправой очков медленно расширились от ужаса.
– Что же ты замолчал, солнышко? Начало было очень интригующим, – продолжала издеваться вампирша. Еще и длинным коготком по беззащитной профессорской шейке провела. Кажется, игра доставляла ей истинное удовольствие.
– Мама! – сдавленно пискнуло «солнышко» и вжало голову в плечи.
Оборачиваться окончательно лишившийся сна Вадим не рискнул, зато в подушку вцепился намертво, даже костяшки пальцев побелели.
– А без мамы никак? – Глашка явно вошла в раж.
– Н-н-нет!
– Фу, какой ты несамостоятельный.
– Н-н-нет!
– Ладно, не буду больше тебе мешать. Спи дальше.
– Н-н-нет!
– Что, уже проснулся?
– Н-н-нет!
– Золотой мой, а ты вообще нормальный?
– Н-н-нет!
Моего благоверного, похоже, переклинило. Наверное, подсознание услужливо подсказало ему, что противостоять самому сильному гипнозу – цыганскому – можно только отрицательно отвечая на все их вопросы, даже самые безобидные. Но цыганам до вампиров далеко, и если бы Глафирена на самом деле задалась целью полакомиться задохликом с ученой степенью, никакая защита не сработала бы. А так блондинка просто развлекалась. И заодно развлекала нас.
Мы со Стефом уже откровенно ржали, согнувшись чуть ли не пополам, а группа сопровождения деликатно давилась смехом в сторонке. Зато все сразу почувствовали себя справедливо отмщенными.
Дальше наше путешествие пошло веселей. Наследница клана Зварру вплотную занялась воспитанием ученого задохлика, а подход у нее к этому самому воспитанию оказался не совсем… стандартным.
Сначала вампирша ненавязчиво доводила Вадима уменьшительно-ласкательными обращениями исключительно гастрономической направленности. Называя свою жертву «сладкий», «конфетка», «сахарный» или «ягодка», она умудрялась так плотоядно облизываться и демонстрировать при этом острые белоснежные клыки, что мой благоверный шарахался от нее как черт от ладана. Прятался он, конечно же, по привычке, за мою широкую спину, но убежище сие оказалось более чем ненадежным, потому что дотошная блондинка еле уловимым для человеческого глаза движением умудрялась всегда оказываться рядом, и именно тогда и с той стороны, откуда ее не ждали. Предынфарктное состояние Вадима целительной кровью девственниц омывало сердца вампиров, чьи нервы успели изрядно пострадать от зашкаливающего иномирного занудства.