– Какого… ты тогда приперся именно сейчас?! – За грубостью Лика Справедливых скрывался отчетливо различимый панический страх. Страх перед расплатой за все прегрешения разом, страх в один миг потерять такое вожделенное и сладкое могущество, страх лишиться того высокого пьедестала, который сам же себе и воздвиг. Иинса слишком привык к безнаказанности, чтобы сразу поверить в свое окончательное и молниеносное падение.
– Неужели ты, Страж одного из самых стабильных миров, виртуозно и неподражаемо владеющий энергией информации, до сих пор ничего не понял?! – Казалось, Свиярс не верит в тупость белобрысого братца.
– Не понял чего? – Альбинос никак не мог взять в толк, где и в чем он просчитался.
– Произнеси ее полное имя. Имя, которое она носила там, где обрела свою смерть. Имя, которым хотела отгородиться от твоего поистине убийственного преследования…
– Зачем? – Иинса не привык играть по чужим правилам, и роль слепой пешки ему откровенно не нравилась.
– Просто назови имя. – В голосе Свиярса прозвучали требовательные нотки. – Ты ведь помнишь его. Слишком хорошо помнишь… Некоторые будут очень удивлены услышать его из уст самого убийцы.
Страж Айдары немного замялся, но вовсе не потому, что копался в закромах своей многовековой памяти в поисках нужного архива, а потому что сказать вслух то, от чего пытаешься убежать, оказалось довольно трудно.
– Ирина Константиновна Савельева, – наконец выдавил он из себя.
Сначала я не поверила собственным ушам, но, когда пришло осознание, что мне ничего не послышалось, мраморный пол ушел у меня из-под ног, а перед глазами все поплыло. Если бы не своевременная поддержка Стефианира, боюсь, я просто рухнула бы там, где стояла.
– Мама?! – непроизвольно вырвался у меня закономерный вопрос. – Но при чем здесь моя мама?!
Слышать такое родное и любимое имя здесь, да еще и из уст самого… кого? Убийцы?! Но почему?! Как?! За что?!
Альбинос с ужасом смотрел на меня.
– Что?! – До него тоже постепенно доходило. – Нет! Этого не может быть!!!
Я переводила ничего не понимающий взгляд с одного межмирового жителя на другого и не верила им.
– Да, Светлана, твоя мама была моей избранной и Вершителем Сирмиллы, не удивляйся, – повернулся ко мне с разъяснениями Свиярс. – Она сменила много имен, ей приходилось надевать самые различные маски, чтобы запутать следы, но, к сожалению, похоронена она в твоем мире и под именем, которое тебе так близко и знакомо. И я… я не смог ее защитить… тогда не смог. – Серебристые глаза опустились, пытаясь скрыть не столько ото всех, сколько от самого себя ту боль, которая не проходит с веками, и отвратительное чувство бессилия, когда судьба лишает шанса на возвращение утраченного.