– Круг и крест снизу?
Мария кивнула.
Наступило молчание. Слышались лишь гневные крики толпы снаружи. Наконец, Якоб вскочил. Лицо его побагровело.
– Почему ты мне ничего не сказала, будь ты проклята? – закричал он.
Женщина опять всхлипнула.
– Я… я… не хотела верить в это. И думала, что если перестану думать об отметине, то она исчезнет… – Она снова начала рыдать.
– Тупая корова! Может, мы смогли бы ее спасти! Поговорить, разузнать у нее, что это за отметина… А теперь уже поздно!
Шреефогль бросился вон из комнаты и, хлопнув дверью, скрылся в верхних покоях. Симон побежал за ним. Оказавшись на лестнице, он услышал крики снизу.
– Хватит с нас! – кричал кто-то. – Схватим ее!
Симон передумал и поспешил вниз. Снаружи он налетел на толпу. Вооружившись факелами, косами и кольями, люди как раз двинулись в сторону Монетной улицы. Среди них шли и несколько стражников. Судебного секретаря и никого из советников видно не было.
– Что вы задумали? – крикнул Симон им вслед.
Один из бунтовщиков обернулся. Это был кожевник Габриель, который в свое время сообщил Симону о несчастье с Петером.
– Расправимся с ведьмой, пока она не погубила еще больше детей, – сказал он.
Факел бросал на лицо жуткий отсвет, в темноте сверкнули белые зубы.
– Но Штехлин в тюрьме, – попытался успокоить их Симон. – А Клару забрал, скорее всего, мужчина.
– Это был дьявол! – прорычал другой голос. Симон узнал мясника Антона, свидетеля, который утверждал, что видел похитителя.
– У него костяная рука, и он летел! – выкрикнул он, догоняя остальных.
– Но это безумие! – прокричал Симон в темноту, но его больше никто не слушал.
За спиной вдруг загромыхали шаги. Якоб Шреефогль торопливо спускался по лестнице. В правой руке он держал фонарь, в левой – шпагу. Казалось, он снова успокоился.
– Надо догнать их, пока дело не дошло до расправы, – сказал он. – Они же как с цепи сорвались.
Он уже приближался к Монетной улице, когда Симон пустился вслед за ним.
– Значит, вы тоже больше не верите в колдовство? – спросил он на бегу.
– Я больше ни во что не верю, – прохрипел Шреефогль, сворачивая на Винную улицу. – Ни в дьявола, ни в господа милостивого. А теперь быстрее, пока они не выломали дверь в тюрьму!
Судебный секретарь Иоганн Лехнер с нетерпением предвкушал, как залезет в горячую ванну. Он велел прислуге вскипятить на кухне котел. И вот деревянную бадью в комнате обложили тканью и заполнили до половины горячей водой. Лехнер скинул кафтан и брюки, беспорядочно сложил все на стуле и погрузился в воду. От наслаждения по телу пробежали мурашки. Пахло тимьяном и лавандой, по полу расстелили хворост и тростник. Секретарю необходима была такая ванна, чтобы поразмыслить.