Спать хочется, но боязно. Проводник из корейцев ушел с вечера, сказал, что селение близко, к ночи вернется, и до сих пор нет его. Заснешь — костер или ветром задует, тут с моря он буйный, или дождем зальет. Чего-чего, а дождичков в этом краю хоть отбавляй.
Хочется домой. А в Астрахани сейчас утро. Съезжаются на базар армяне, персы, киргизы. Гомон заполняет площадь.
Чего только нет в рядах!.. Осетры, помидоры, арбузы…
Как давно он не ел эти деликатесы, привычные с детства!
Сейчас очутиться бы на Обжорной косе или в Красном яру. Жарко. Сухо. И кругом белая-белая пыль…
А тут дождь. Сыро, и в болотах нестерпимо громко не квакают, а просто лают, как дворовые псы, лягушки.
Почему вспомнилась Астрахань? Почему не Царицын, Самара? А мало ли есть на Руси прекрасных теплых городов. Он побывал во многих.
Его бродяжничество — это просто каприз молодости. Пора заняться делом. В России назревают грандиозные события. Это он понял уже несколько лет назад. И с тех пор его тревожит мысль, что он может остаться в стороне от этих событий.
Давно не держал в руках книги, газеты и, наверное, забыл уже все, что когда-то прочел, что его волновало. Писарев волновал, Чернышевский. Он ведь и Маркса пробовал читать, но не дочитал — трудно.
Богомолова сморил сон, но, прежде чем заснуть, он уже твердо решил — возвращаться. И как можно скорее.
Поезд уже давно окунулся в ночь, и только блеклые квадратики света из окон бегут, подскакивают, переламываются на буграх, вытягиваются, ныряя в овражки, а Соколов не может оторваться от окна.
С Псковом все покончено. Лепешинский в тюрьме, а может быть, его уже и вывезли в сибирские тундры. Арестовали в ночь на 4 ноября 1902 года. И Соколова арестовали, только несколько позже и по другому делу.
Полиция, видимо, так и не узнала, что Мирон ведал транспортом литературы и всей техникой псковских искровцев. Его привлекли в связи с разгромом Северного рабочего союза. Значит, нужно переходить на нелегальное положение.
Пока сидел под арестом, в Лондоне состоялся II съезд РСДРП, произошел раскол. Еще в тюрьме Соколов твердо решил — он на стороне большевиков.
Оказывается, в ЦК знают Мирона. Теперь он едет в Смоленск заведовать транспортно-техническим бюро Северного района.
Опыт у него есть. Служба будет. Опять-таки в местной статистике.
И задание ЦК он выполнит непременно.
— Извозчик! Эй, извозчик! Да шевелись ты!..
Видавшая виды пролетка, облупленная, скрипучая, подкатила к грузовому отделению смоленского вокзала. Извозчик не торопится. Ему не хочется слезать с козел. У этого господина в плечах косая сажень. И чего он так возится с небольшим ящиком? Извозчик знает: в таких фрукты присылают с Кавказа. И мастеровые в таких же носят свои инструменты. Ящик напоминает гробик с ручкой.