— Чтобы не дать мне наговорить чепухи, — выпалил Шон Райан.
— Конечно, уговорю их сместить мой график, — пообещала Барбара.
— Просто, когда она уезжала, столько слов было сказано, — объяснила Маурин.
— О, слов всегда сказано слишком много, поверьте. — Барбара подумала, не стоит ли ей дать объявление и стать мировым судьей. Казалось, что в свободное время она только этим и занималась.
— Думаешь, ей лучше остаться здесь на ночь или уйти к тебе?
— Знаете, миссис Райан, думаю, было бы замечательно, если бы ей устроили теплый прием дома с хорошим ужином, а потом она бы пошла ко мне… Тогда Розмари не придется освобождать комнату Фионы, где она обосновалась, и не будет опасности, что снова наговорите друг другу много лишнего.
Спеша к автобусу, Барбара подумала, не податься ли ей в Организацию Объединенных Наций или обождать еще немного.
— Димитрий?
— Да?
— Ты отправил письмо? — спросил Шейн.
— Оно отправлено.
— Так почему же этот старый идиот не ответил?
— Не знаю, — пожал плечами Димитрий.
— Может быть, он вообще не умеет читать, старый сумасшедший старик в зашнурованных ботинках в летнюю жару.
Димитрий повернулся, чтобы выйти. Шейн схватил его за рукав:
— Пожалуйста, не уходи… Я… Ну, в общем… если честно, мне немного страшно и одиноко здесь.
Димитрий взглянул на него. Он вспомнил искаженное лицо Шейна, когда тот схватил свою девушку за волосы и готов был ударить ее о стену камеры.
— Время от времени мы все напуганы и одиноки, Шейн. Есть договоренность, что тебя в суде будет представлять адвокат, — сообщил он, отцепившись от арестованного, и запер за собой дверь камеры.
На столе Димитрия зазвонил телефон.
Это был Андреас, он взял номер тюрьмы у своего брата Йоргиса.
— Я по поводу молодого ирландца.
— О, да? — вздохнул Димитрий.
— Он написал мне, просит информацию о Фионе, говорит, что сильно сожалеет и мог бы объяснить, что не хотел сделать ей больно.
— Он как раз хотел сделать ей больно, — подтвердил Димитрий.
— Да, ты это знаешь, и я это знаю, но он хочет, чтобы я ей сказал. Собирался послать ему сообщение, что не могу этого сделать, потому что она уехала. Обратно к себе домой.
— Хорошо, — сказал Димитрий.
— Так ты передашь ему это сообщение?
— Могли бы вы выслать письмо, или факс, или имейл? Что-нибудь? Мне он не поверит.
— Я не особенно силен в английском.
— Может быть, там есть кто-нибудь, кто сделает это за вас?
— Да, да, есть, спасибо, знаю, кого попросить.
— Но скажите, как ваш сын Адонис? Я знал его, когда мы служили вместе.
— Думаю, у него все нормально. Он теперь живет в Чикаго.
— А он вернется?