Фиона вошла в дом Элени с конфетами для детей.
— Хочу поблагодарить вас за доброту, когда я была нездорова, — обратилась она к Элени.
— Как вы теперь? — поинтересовалась женщина.
— В полном порядке, но немного грустно, потому что жду Шейна, — сказала она, — если он вернется, вас не затруднит сказать ему, где я остановилась?
— Шейн? О да. Я ему скажу, конечно. Если он вернется.
— Непременно вернется, Элени. Он меня любит.
— Да.
Возникла неловкая пауза.
Фионе больше не хотелось возмущаться, и она сменила тему:
— Вы знали Ставроса, мужа Вонни, давным-давно?
— Я плохо говорю по-английски. Когда этот Шейн приедет, я скажу ему, где вы. Спасибо за карамелес для детишек. Вы такая добрая, хорошая девушка.
— Вонни, поднимайтесь наверх, когда закончите. Выпьем апельсинового сока. О’кей?
— Стало быть, вы наконец-то заметили, что я пью только легкие напитки. — Она рассмеялась.
— Я нет, но Дэвид заметил, он из тех, кто все замечает. Тем не менее не важно, что вы пьете, мне просто надо с вами посоветоваться.
— Нет, не хотите. Вам нужно, чтобы я сказала, что все будет хорошо без каких-либо усилий с вашей стороны, не так ли?
— Если бы сказали мне убедительно, мне бы точно понравилось, — признался он.
— Буду через десять минут, — отозвалась она. Томас заметил, что на ней чистенькая желтая кофточка с маленькими вышитыми розочками. Она, должно быть, хранила свои вещи в сувенирной лавке.
— Какая прелесть, — указал он на вышивку. — Это вы сами сделали?
— Нет, это сделал кое-кто другой. Работе лет тридцать.
— Неужели? И кто же?
— Теперь не имеет значения, Томас. Она вышивала словно ангел.
Томас сглотнул слюну. Слишком много вопросов.
— Кажется, я слишком любопытен, Вонни, простите, не обязательно все рассказывать.
— Ну что же, это уж как посчитаете нужным. Вы четверо так сильно интересуетесь мною… расспрашиваете всех в Агия-Анне, — наивно улыбнулась она.
Томас уставился в пол.
— Вам все рассказали? — грустно произнес он.
— Конечно! — Для нее это было неудивительно.
— Простите, мы всюду суем свои носы. Поверьте, Вонни, вы особенная. Мы все восхищаемся вами.
— Польщена и потрясена. Но, пожалуй, расскажу вам все, что вы хотите знать. — Она улыбнулась ему, чтобы приободрить.
— Не знаю. Теперь, когда я могу задавать вопросы, не знаю, о чем спросить. Возможно, о том, счастливы вы или нет?
— Да, думаю, я совершенно счастлива, как это обычно бывает. А вы, Томас, счастливы?
— Нет. Не счастлив, и вы это знаете. Я все испортил с Биллом, вы же сами сказали. Но мы хотели поговорить о вас.
— Что же рассказать?
— Думаю, какой у вас был муж и что с ним случилось, — неуверенно произнес Томас.