В общем, если отбросить дальнейшую суету и словоблудие, сопровождавшие наш уход, то через несколько минут мы с Лелигриэлем стояли за воротами. В моих руках приятно позвякивал увесистый мешочек, который мне всучила Клепа со словами:
– Надеюсь, ты будешь обходить наш дом дальней дорогой?
– Естественно! – искренне заверила я ее. – Ведь я теперь умею прясть и заготавливать фрукты на зиму!
Ответом мне был гулкий звон захлопнувшейся двери и лязг многочисленных замков. Уважаемого Ваз-Заз-Ярис-Тофас-Киа-Аро-оглы всячески оберегали от ненужных для его фигуры стрессов.
– Все-таки хорошая она женщина! – сказала я эльфу, покидая гостеприимный гарем.
– Д-да-а! – неуверенно согласился ушастик, и мы побрели навстречу приключениям.
– Стой! – воскликнула я через несколько шагов. – Забыла! Я забыла!
– Что случилось? – недоуменно спросила местами пожеванная дева Лелигриэль, глядя, как я разворачиваюсь и прожогом несусь к калитке.
– Потом! – отмахнулась я от него и начала барабанить в ворота, истошно вопя: – Животинку верните! Отдайте фикакус!
В ответ стояла гробовая тишина – дом словно вымер…
Отбив себе кулаки и пятки под увещевания «блондинистой девы», я выдохлась.
Нет, я, безусловно, совсем не горела желанием обзаводиться питомцем, но если уж таковой завелся, то…
Изнутри раздался скрип. Я замерла и прислушалась. Скрип менял направление, пока наконец на гребне стены (чуть не подумала – «волны») не появился мой фикакус, правда слегка подросший.
– Маленький, спускайся вниз, – подлизалась я, чувствуя себя виноватой перед живым растением.
«Маленький» фикакус повертел зеленым шариком вместо головы (раньше было не слишком заметно, а теперь голова стала похожа на неоформившийся плод) и свалился мне на руки. Ну… это так говорится – «на руки»… Скорей, этими «руками» оказалась моя перегревшаяся в боях с Клепой башка. Теперь она (черепушка в смысле) стала еще и отбитой…
– Слезай, Халк отожравшийся! – вызверилась я, выползая из-под фикакуса.
Растение послушно спустилось с меня и уселось напротив, обмахивая любимую владелицу листиками.
– Не подмазывайся! – пробурчала я, потирая ушибленную часть тела, которая была самой природой предназначена для мыслительного процесса, но думать категорически отказывалась, ссылаясь на несоблюдение трудового кодекса и несоответствующие условия эксплуатации. Диалог грозил затянуться надолго…
– Леля, ты как себя чувствуешь? – К фикакусу присоединился Лелигриэль, обмахивая себя, меня и фикакуса подолом и демонстрируя всей улице стройные мужские ноги, лишенные растительности и таинственно просвечивающие через тонкий шелк шальвар.