– Здесь? Что-то мне как-то не хочется, – обтекаемо сказала я, во все глаза рассматривая пышную тропическую красоту.
Признаюсь по секрету: я, конечно, бывала на нескольких островах вблизи экватора. Даже в Доминикане отдыхала – очень уж наши сотрудники ее нахваливали, хоть из-за билетов и недешево.
Но все знакомые мне курорты в основном жутко испоганены, загрязнены туристами и цивилизацией. А вот нетронутого людьми первозданного тропического эдема мне еще видеть не доводилось.
Мы подплывали все ближе и ближе, и тут я спохватилась:
– Домир, если не секрет, ты как на берег выйдешь? С хвостом? – Ляпнула: – Тебе помочь?
– Спасибо, конечно, – со смешком прижал меня к себе мужчина, преспокойно выходя на берег. На двух ногах.
Я даже у него с рук свесилась, чтобы внимательно посмотреть и пощупать. Украдкой. Точно! Две длинные мускулистые ноги. Смуглые. Это как?
– Нравится? – оторвал меня от лихорадочных размышлений Домир.
– Симпатично, – машинально кивнула я, возвращаясь в прежнее положение. – О!
За эти несколько мгновений исчез синий русал. На руках меня сейчас держал смуглый красавец-островитянин с буйной черной шевелюрой и глубокими синими глазами.
– Мимикрия? – выпалила я, ища хоть какое-то научное объяснение этому феномену.
– Второй облик, – снисходительно пояснил он, унося меня в глубь острова. – Для удобства на суше.
– Ага, – потерла я лоб в растерянности. – А куда ты идешь?
– Домой, – просто ответил он, заходя под сень деревьев.
Спустя несколько минут передо мной открылась дивная картина. Небольшое бунгало на берегу залива, построенное под сенью пальм, с видом на безбрежный океан. Рядом сложенная из кирпичей не то печка, не то очаг. Сбоку бочонок, а в нем – огромные белые кости.
– Вот мы и дома, – сообщил Домир, осторожно усаживая меня в широкий шезлонг и накидывая на плечи тонкую мягкую ткань золотистого цвета.
– Это ты дома, – поправила его я, крутя головой в разные стороны. – А я – в гостях.
– Это может стать и твоим домом, Леля, – нежно улыбнулся он, щелкая пальцами.
Из бунгало, небрежно отирая руки о цветастый передник, вышла гигантская горилла трехметрового роста. Крик застрял у меня в горле, и вообще… как-то нехорошо стало. Ик! Тоже мне почтенная домохозяйка! А косточки небось она обгладывала. Мне совсем схудилось: вдруг человечьи? Боже избави от такого дома!
Мохнатое чудовище обменялись с Домиром понимающими взглядами, и я почувствовала себя одновременно Гензель и Гретель, твердо решив, что ничего существенного тут есть не буду. Проще поголодать.
Обезьяна мигом сгоняла вверх на пальму, срубила гроздь зеленых орехов огромным мачете, тут же метнулась обратно в бунгало и вынесла на подносе два бокала с белой непрозрачной жидкостью.