– Обещаешь? – Я пристально посмотрела в глаза цвета ультрамарина.
Он прижал правую руку к левой стороне своей груди, словно давая военную присягу.
– Клянусь, – кивнул.
И я почему-то поверила.
День прошел великолепно. Мы больше не вели долгих разговоров, а вместо этого купались нагишом, брызгаясь, словно дети. Бегали по берегу. Строили из песка замки, перешучиваясь и беззаботно смеясь. Мы лопали тропические фрукты, обливаясь соком и слизывая его с пальцев. Пили вкусные напитки, приготовленные заботливой Мааль. Были рядом, но порознь.
Я вдыхала полной грудью солоноватый морской воздух, отрешаясь от проблем и забот.
И… не жила. Все вокруг походило на красивый карточный домик, который только тронь или подуй – и он развалится, обнажая неприкрытую изнанку жизни. Для меня тут изо всех щелей разило трупным запахом фальши.
Солнце опустилось к горизонту. Я повернулась к Домиру и сказала:
– Ты обещал.
Мужчина помрачнел:
– Ты все же выбираешь его. Почему? Чем я хуже? Ну хочешь, отращу себе зеленую кожу и побреюсь налысо? Что он может тебе дать, чего не могу дать я?
– Меня, – просто улыбнулась я, поглаживая его по руке. – Ты даришь мне себя, а он подарил мне меня. Вот и вся разница. Я не могу вычеркнуть его из своего сердца и своей жизни. Верни меня, пожалуйста, назад. Здесь красивая сказка, а там неприглядная правда.
– Погоди! – Он силком поволок меня в прибрежный грот. Гордо продемонстрировал развалы Аладдина: сундуки жемчуга, кучи золота, шкатулки с драгоценностями, груды драгоценных камней, посуду из золота и серебра с красивыми инкрустациями и яркими декоративными эмалями. Наверное, с добрый десяток золотых тронов пылился в левом углу. В правом – были любовно разложены на этажерках кинжалы и сабли в драгоценных ножнах.
Но, к вящему удивлению, почему-то моя жадность заткнулась и не отсвечивала. Совсем-совсем. Наверное, обожралась в этом мире халявного мармелада и впала в гипергликемическую кому.
– Леля… – Чья-то лапа опять тянется к моей груди!
Я хлестнула его по обнаглевшим конечностям и оскалилась. Блин, этот синий пришелец окончательно выел мои мозг и печень! Что из чего я должна выбирать? Картон против реально страдающего челове… пусть – тролля?
Зачем? Не думает же этот козел, что я окончательно свихнулась, чтобы поверить ничего не стоящим посулам синего человечка? Или это такая дурацкая проверка? Тогда что проверяют? Мою моральную стойкость? Глупо. И к чему оно? Брачных клятв никому не давала.
– ТЫ ОБЕЩАЛ! – Я сердито топнула ногой.
Домир вздохнул:
– Как скажешь, Леля, – подхватил меня на руки, стараясь не встречаться со мной взглядом. Занес в воду.