Къяффу закивал, осторожно и с некоторой опаской отнимая у меня лапками ценный орган.
– Теперь ты, чертик с рожками! – рявкнула я, возвращаясь к Ладу. – Сколько хочешь за помощь?
– Ничего, – пожал он плечами. – Потому что я не пойду туда сам и тебя не пущу.
– Ой, какие мы грозные! – всплеснула я руками. – Уже дрожу зубами и клацаю коленями!
– Ты можешь ерничать сколько угодно, – заверил меня чертик. Его обычно улыбчивый рот сомкнулся в прямую линию, а багрово-алые глазки яростно сверкнули. Топнул ногой. – Но ты никуда не пойдешь!
– Какой ужас, папочка! – ощетинилась я.
Чертик издевательски расхохотался.
От его смеха меня совсем уж понесла кривая по всем буеракам. Видимо, от бешенства заклинило. До смерти не люблю, когда мне что-то запрещают. Даже если это «что-то» крайне вредно для моего организма. Немедленно тянет из духа противоречия перевести данное явление из категории «вредно» в категорию «очень полезно» и убедить в этом окружающих!
– Я не спрашиваю – как ты мне не позволишь, – уперла я ему в грудь указательный палец и уставилась в глаза. Он моргнул. – Я даже, заметь, не интересуюсь – почему! Я просто ставлю тебя перед фактом: либо ты идешь с нами, либо ты против нас. Нейтральная позиция приравнивается к мозговой импотенции и не учитывается!
– Леля, выходи за меня замуж! – внезапно раздалось откуда-то сзади.
У меня подогнулись колени, и я чуть не села. Подпрыгнув от неожиданности, ткнула пальцем в Лада и вытаращила глаза. Чертик тоже удивленно выкатил гляделки, и мы от растерянности едва не встретились органами зрения посередине. Жаль только, Къяффу помешал. Он-то как раз вывалил и телескопы, и язык.
– Не разбрасывайся органами, они тебе еще пригодятся, – проглотила набежавшую слюну. Высказала неправильному арахниду, который в этот раз стал крайним: – Смотри! Привыкнешь – и начнешь вываливать все, что висит.
– Ты тоже слышала, или это у меня в голове зашумело? – с трудом выговорил Лад, странно мотая головой и похлопывая ладонью по уху, будто его контузило.
– Я повторю, – уже очень твердым голосом Магриэля сказали сзади. – Леля, окажешь ли ты мне честь стать моей супругой?
Я захлопнула отвисшую челюсть паоса, отодвинула ногой его же язык и часть конечностей и развернулась в сторону эльфа.
Брюнет стоял прислонившись к пальме. Он запустил руки в густые длинные волосы и смотрел прямо на меня. Я вздохнула: вот кого надо было брать на роль Робин Гуда! Если спрятать уши – типаж идеальный. Но, увы, не мой.
– Магриэль, – я приблизилась к нему, – тебе солнце голову напекло? Панамку соорудить?