– Леля, ты где-то умная, но здесь тупишь до невозможности, – широко улыбнулся собеседник, но глаз его улыбка не коснулась. – Я привык всегда получать желаемое, и ты не исключение. Если тебе хочется немного побегать от меня – на здоровье и для здоровья, но куда бы ни бежала – ты прибежишь ко мне!
Я уставилась на него в упор. Лучше бы, конечно, сквозь прорезь прицела автомата… и на душе гораздо спокойней. Но поскольку я лицо гражданское, тут уже имеем что имеем.
– Почему ты так смотришь? – поинтересовался князь.
– Потому что на наивного или тупого ты явно не тянешь, вот и пытаюсь найти скрытые дефекты, – призналась я, с ухмылкой прикусывая губу.
– Не выводи меня, Леля! – взревел царь всея гарема, вскидываясь. Он бы еще заржал «Иго-го-го!» и взмахнул копытами.
Опять скипетр оттягивает руку, держава под мышкой давит и корона уши натирает? Я почувствовала, что начинаю злиться не на шутку.
– А ты не пугай – пуганая! – раздухарилась вице-почетная жена и любимая фаворитка, или как там еще все это непотребство называют. – И не доставай. И так ворон кругом хватает, с двустволкой не отмашешься.
На душе было погано. Только костер своим безмолвным уютом ослаблял глухую тоску.
– Вредина! – рыкнул диэр. – Но все равно ты будешь моей! – И бесследно испарился.
– Только если тролль станет человеком! – рявкнула я в сердцах. Сама понимала: задираться с тупоголовым порфироносцем – дело зряшное. Но и смолчать не получилось. Грудь вздымалась, словно мне не хватало воздуха. Просто изнутри лезла огромная необъяснимая обида.
– Договорились, – донеслось до меня и поставило в тупик. Там я и пребывала в состоянии душевного угнетения, пока не заворочался брюнет.
– Кто здесь? – подал голос Магриэль. Голос, добавлю, до сих пор еще сорванный и хриплый. – С кем ты разговариваешь?
– Уже ни с кем, – успокоила его.
– А кто был? – Эльф сел как пьяный, с полуоткрытыми глазами нашаривая и обнажая меч. Тьфу, тоже мне… эльфийский городовой!
– Моя эротическая фантазия, – вздохнула я и пошла спать. Одинокая, но гордая. И почему все моральные принципы такие правильные, но после них так жестко и холодно? Наверное, чтобы долго не забывались?
Утро встретило меня теплом и дракой. Я проснулась под:
– Ш-ш-ш! Сейчас ее разбудишь!
И:
– Не ори, стучи молча!
Когда я села, потерла и разлепила глаза, мне предстала дивная картина. Представьте себе карусель. Только вместо центрального крутящегося столба – Къяффу, держащего в каждой лапке по мужику. Которые, кстати, спокойно не стояли, а пытались достать друг друга любыми конечностями. И ругались шепотом, предупреждая крикунов о возможности моего пробуждения в смурном настроении. Рядом с длинной ложкой в руке стояла няня и указывала всем, кто высовывался или громко митинговал, путь в светлое будущее, освещаемое искрами из глаз.